пока мой взгляд не встретился с Алининым. Она смотрела на меня строго и укоризненно.
– И на том спасибо. Оказывается, теперь я – китаец. Что ж, китаец так китаец. Как дела в «Пилигриме»? Воронков приходил?
– Нет, Воронков не приходил и даже не звонил. Зато заходила Нина Красина. – При упоминании сестры покойной мой смех как рукой сняло.
– Кто? – удивилась Алина.
– Сестра Ларисы, с которой ты так рвалась вчера пообщаться.
– Как обидно! Зачем она приходила?
– На похороны приглашала, – ответила я и рассказала о том, как прошла наша с ней встреча. – Пойдешь завтра? Она зонтик оставила – вернуть надо.
– Да, конечно, надо проститься с Ларисой. Ты говоришь, она тепло обо мне отзывалась?
– Да, Алина, настолько тепло, насколько это вообще возможно, если говорить о хозяйке туристического агентства.
– Что ты имеешь в виду? – Веки-вереники плохо слушались хозяйку; чтобы раскрыть глаза шире, она открыла рот, как будто хотела сказать: «Что-о-о?» Но этот прием Алине не помог, вместо невинных глазок ей удалась лишь гримаса кривляющегося китайца.
– А ты что имеешь в виду, когда представляешься хозяйкой «Пилигрима»?
– Ах, ты об этом? Ну, извини, – в который раз попросила у меня прощения Алина. По ее голосу я поняла, что она не считает свой поступок такой уж большой провинностью, а значит, мне нужно быть готовой к тому, что еще не один раз она назовется хозяйкой «Пилигрима». – Не сердись на меня. Я и так уже сполна наказана. Наверное, Кохидзе прав – это расплата за мои грешные мысли.
Глава 6
Накануне вечером было решено, что на следующий день я полдня поработаю, а Алина в это время приведет свое лицо в порядок, потом она заедет за мной в «Пилигрим», и мы вместе поедем на похороны.
В девять утра, когда я уже сидела в своем рабочем кресле, позвонил Воронков, и, как обычно, между нами начался обмен любезностями:
– Алло? Марина Владимировна? Не узнал, богатой будете.
– Вашими молитвами. Сергей Петрович, что же это вы о нас забыли?
– Как вас можно забыть? Помню.
– А мы вас ждали и позавчера, и вчера.
– Не мог, дела. Вот сейчас звоню, чтобы искупить свою вину. Хочу вас поздравить.
– С чем? – насторожилась я – зачастую полицейские большие любители пошутить.
– С вас сняты обвинения.
– Какие обвинения?! – возмущенно воскликнула я, позабыв, зачем нас таскали в лабораторию.
– В убийстве Ларисы Красиной, – спокойно сообщил Сергей Петрович.
«Все же какой он противный, этот Воронков», – мысленно отметила я.
– Позвольте, разве с самого начала не было ясно, что к убийству мы не имеем никакого отношения? Вы нас еще позавчера отправили в лабораторию, с нашей одежды сняли пробу на пороховую пыль. Мы чисты, как ангелы. Вы что, издеваетесь?
– Нет. Одна из вас могла стрелять в перчатках. А верхнюю одежду сменить в «Пилигриме».
