я не заметил в нем тягу к уединенности. Достаточно вспомнить, сколько у него было жен. И не только жен…
– Это другое, – покачала головой Анастасия Владимировна. – Ты его никогда не понимал. Да и где понять, если он ушел от нас, когда тебе было чуть больше десяти лет. В нем чересчур много парадоксов.
– То, что ты называешь парадоксами, на самом деле это необузданность и своеволие, – раздраженно возразил матери Антон.
– Ты не прав. Хотя необузданности и своеволия в нем тоже хватает.
Антон вдруг почувствовал, что разговор с матерью вернул ему аппетит. Его сейчас если что-то и интересует, так это вопрос, на какой час в этом чертовом замке запланирован обед.
Анастасия Владимировна посмотрела на сына и поняла, что у него проснулся его необузданный аппетит. Как его усмирить, она не знала, а потому смирилась, что Антон все толстеет и толстеет. И предела этому не видно.
– Я в дорогу взяла бутерброды, но все не съела. Ты не хочешь? – спросила она.
– У тебя есть бутерброды, – обрадовался Антон. – Ты еще спрашиваешь. Конечно, хочу.
– Сейчас достану из чемодана, – сказала Анастасия Владимировна.
Она расстегнула чемодан, покопалась в нем, достала полиэтиленовый пакет, извлекала из него сверток и подала сыну.
– Закуси немного, – сказала Анастасия Владимировна.
Антон развернул пакет, в нем было два бутерброда, один с сыром, другой с колбасой. Он стал жадно есть. Анастасия Владимировна не спускала с него взгляда. Первые минуты он даже не замечал его, затем поднял голову и встретился с матерью й глазами. В них было такое отчаяние, что его рука с едой замерла возле рта.
– Мама, что с тобой? – с тревогой спросил он. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Анастасия Владимировна вздрогнула.
– Это ужасно, – едва слышно проговорила она, – но когда я ее снова увидела, то мною овладела прежняя ненависть к ней.
– О ком ты?
– Об Эмме. Если бы ты мог себе представить, как сильно я ее тогда ненавидела. Я всерьез думала, как ее убить.
– Ты говоришь о том периоде, когда отец ушел от тебя к ней? – догадался Антон.
Анастасия Владимировна кивнула головой.
– Я не предполагала, что эти чувства во мне не умерли, а только затаились на время. И вот снова выползли.
Антон несколько секунд раздумывал.
– Может, тебе лучше всего уехать. Прямо сейчас, ни с кем не прощаясь. А отцу и остальным скажу, что ты почувствовала себя неважно и решила вернуться домой.
– Я не могу, Антоша. Я так долго ждала этой встречи. А ты предлагаешь уехать.
– Но что же делать? – Антон снова откусил от бутерброда.
– Если бы я знала, – вздохнула Анастасия Владимировна. – Я боюсь с ней встречаться. А если я не сдержусь. Мне очень хочется ударить по ее размалеванному лицу. Она тогда очень сильно красилась. И с тех пор нисколько не изменилась. Видел ее косметику?
– Видел.
– Ведь
