он создал ряд фирм. Продавал или перепродавал все, что попадалось на его пути, заключал договора на благоустройство, уборку, рубку леса и т. д. Он был в постоянных разъездах. В то же время, однако, всегда находился в кредитной зависимости, ездил на обычной машине, а не на крутой тачке, жаловался на нехватку личных средств, на налоговый пресс, вынужденные взятки чиновникам. При этом одобрял все действия правительства. По своим убеждениям был на стороне западников. Если бы было у него достаточно средств, то уехал бы в Европу. Намеков на патриотизм у него не было, как и на социальную справедливость. «Никто никому не должен, – говорил он. – Историю страны надо писать с чистого листа». Нервные стрессы на ниве капитализма с человеческим лицом (об этом трубили демократы в 90-е, осуществляя переворот в России) стали причиной потери его здоровья.
Его мама, Любовь Ивановна, была юристом, директором адвокатской конторы. Женщина шестидесяти лет, она следила за своим здоровьем и телом. Шарфы, очки, сумочки, элементы одежды иногда были экстравагантны. Декор на лице был чрезмерный, запах парфюма, явно не из коллекции известных брендов, встречал посетителя уже на улице. Когда она поправляла лифчик, в котором давно уже мирно покоились груди когда-то четвертого размера, то, выгибая стан, игриво приговаривала: «Я еще о-го-го, женщина в полном соку». В её жизни мужчины, как странники, то появлялись в доме, то бесследно исчезали. Её «завербовала» в партию «Пенсионеры России» региональный руководитель, вдова полковника, основной принцип которой был – командовать. Мнения других отметались сразу. Юрист ей был нужен во время приемов. Любовь Ивановна уговорила Артёма (своего сына) вступить в партию пенсионеров. Когда началась предвыборная гонка в президенты, первичная ячейка, которой она руководила, выдвинула молодого юриста кандидатом. Региональный руководитель, не советуясь со своей верхушкой, стала продвигать Артема. Первичные органы партии не поддержали Артёма. Он и не верил в эту авантюру, выкинул удостоверение партийца в корзину.
Так произошло перевоплощение потомков большевиков, отстоявших социализм от фашизма и возродивших могущество Родины после войны во имя светлого будущего, в капиталистов. Скорбят или радуются их души по поводу своих детей, внуков нам неведомо.
Полгода назад в бане появился мужчина шестидесяти лет, седой, нос и губы явно выделялись, голубоглазый, плотного телосложения. Правый глаз подергивался, пальцы дрожали. Когда мы расположились друг против друга за столом, то он долго изучающе смотрел на меня, потом спросил:
– Виктор, это ты? Мы с тобой пересекались в приемной у Гульварди.
Я внимательно присмотрелся к нему и вспомнил. Мы, как «братки», обнялись, облобызались.
– Ты сильно изменился, – сказал я. – Наверное попал в мясорубку?
– Виктор, ты не поверишь, – начал он. – Когда мы пересекались в девяностые, я был ген. директором крупной
