поговорить надо! – громко предложил я, хотя тот, то прятался в кустах, говорить вряд ли был способен.
Но он вышел.
2. Следователь
2 июня.
86 год Конфликта.
Тольятти.
Пузо мое было грязное, рожа потная, а руки в крови. Я с трудом приходил в себя. Перед глазами крутились жернова колес, перемалывающих жертву, и надпись крупными буквами «Единый мусорный оператор- ЕМО». Морщась от боли, я смывал кровь вместе с кожей, когда в дверь позвонили. Несколько секунд ушли на панику, когда я метался по квартире в поисках свежей рубашки. Для человека, от которого ушла жена, это проблема.
Наконец открыл. За дверью стояли двое, чей гражданский вид не мог никого обмануть. Сильный одеколон не мог перешибить застарелый аромат водки и ружейной смазки.
– Полиция. Убойный отдел, – они показали корки.
Не люблю, когда по отношению к людям употребляют слово убойный, так и видятся туши на мясницких крюках.
– Зубы болят? Вы так скривились? – спросил один.
– А что случилось? – я в ответ.
– У вас во дворе человека убили. Машина переехала. Вы ничего не видели?
Перед мысленным взором возникло удивление на лице Эдуарда за секунду до того, как его заслонила гигантская надпись ЕМО, и я сказал, что ничего.
– Документы можно ваши? – спросил один.
По счастливой случайности удостоверение оказалось в кармане трико.
– Следователь следственного комитета Вершинин Евгений Павлович? – выражения лиц изменились. – Извините.
Я поинтересовался, установлена ли личность терпилы, хотя знал ответ, они сказали, что работают над этим.
Следователь прокуратуры Эдуард Осипов пришел ко мне домой, хотя был прекрасно осведомлен, что я терпеть не могу гостей. И вообще, какого рожна ко мне может прийти мужик вечером, а не дама, хотя дама тоже сто лет не нужна. Я уже не молод и совершенно не горю делать над собой усилие, чтобы получить удовольствие.
Мне не поручают крупных дел, на корпоративы я не хожу, премий не получаю. Живу, как мудро заметил барон. 2 года назад в Багдаде у меня на глазах убили единственного сына, жена ушла после этого, и теперь за соблюдением правопорядка я осуществляю бдение в гордом одиночестве.
Осипов никогда не был мне особо близок, даже наоборот. Носки у него воняли чисто по-мужски, он обожал горох, что еще сказать. Лицо у него было грубо отесанное, и дела он вел так же. Какого он приперся именно ко мне? Хотел предупредить? Или подсунуть очередную жабу?
С собой Осипов принес бутылку водки, хоть виски был бы дешевле, но у прокурорских это фирменный знак. СК давно бодался с прокуратурой, и последняя победила. Теперь СК в прямом подчинении у прокуратуры. Мало того прямым начальником Осипова, а значит, и моим является мадам Коликова Татьяна Афанасьевна. Год назад ее поперли из Парижа за оглушительный провал работы, и теперь она полна заботы о ближних,
