доктор, – заметно сдерживая себя в руках, продолжал неизвестный, – ты поставил не на ту команду. Скажи ей, пусть найдет другого психотерапевта. Сам понимаешь, ты проштампованный, на тебе печать света. А я не могу допустить утечки информации в лагерь врага.
– Ты действительно веришь, что я это скажу? – судя по всему, Юрий Михайлович оторопел от такой наглости.
– Скажешь, иначе, через три дня я завладею контролем над ее разумом и приду убивать тебя. – ответил все также бесстрашно голос.
– Ну, это мы еще посмотрим, друг мой! Эвтаназию еще никто не отменял. – ответил доктор и начал обратный отсчет.
На этом гипноз был окончен.
Священник сдвинул брови ко лбу, пристально посмотрел на меня и спросил:
– Что это, по-твоему, было?
– Какой-то бред средневековый. Я ничего не поняла. – ответила я.
На самом деле, все я прекрасно понимала, и главное мое понимание заключалось в том, что в этом деле никому нельзя доверять. Я демонстративно удалила запись с телефона, и, состряпав максимально тупое наивное выражение лица, спросила святого отца:
– Что же мне делать?
– Не знаю. – ответил тот. – Изгнанием духов я не занимаюсь, и вряд ли во всей Ростовской области найдется сколько-нибудь пригодный профессионал экзорцизма. Большая удача, если таковой найдется в России вообще.
Я вздохнула с облегчением. Было ясно, что священник не в теме. Однако в теме был Юрий Михайлович, и, несомненно, знал, что эзорциста мне в одиночку не сыскать. А это означало только одно: «дядя Юра» скоро выйдет на связь и ему нельзя узнать о моем трюке с диктофоном.
Посокрушавшись, что не чем мне не смог помочь, святой отец благословил нас и отпустил с миром. На его предложение помочь в поиске экзорциста, я отшутилась каким-то бородатым анекдотом. Мы со Стасиком поехали домой. Пазл складывался, что-то начинало проясняться. Стало понятно, что это не сражение с ветряными мельницами в моей голове, это нечто более реальное, то, что существует действительно, а не только в моих снах и фантазиях. Что-то было. И, по моим ощущениям, оно было огромным. Я попросила Стасика свернуть к заливу. Как всегда, без лишних слов, не взвешивая каждую былинку «за» и «против», Стасик принял меры. Мы оказались на берегу залива. Было уже совсем темно. Словно в романтической киноленте, пейзаж поражал своим красноречием. Пение соловья, стрекот сверчков, шелест камыша и частые всплески воды, создаваемые купанием рыбы – вот далеко не все звуки, которыми был наполнен тот вечер. В воде отражались звезды и луна. Поверхность залива была спокойна и едва шла мелкой рябью. Круги на воде, создаваемые плещущимися рыбками, пересекались один за другим, иногда создавая мнимое ожерелье из крупных бус. И почему такую красоту начинаешь ценить только когда узнаешь, что тебе кранты? Надо было чаще сюда приезжать на рыбалку именно по ночам. Рыбалка… вот, собственно, из-за чего мы сейчас здесь. Прослушав запись
