его голосе чувствуется злорадная усмешка. Они с Акимом знают, что кого-то наверняка мина убила, а может, и не одного. Для людей незащищённых бронёй противопехотная мина – верная смерть или серьёзные раны.
Саблин радуется, что товарищ начал говорить, постоял, воды выпил, хоть чуть-чуть отживел.
– Пошли, торопиться надо, – говорит Саблин, – у нас сегодня ещё дело есть.
– Какое ещё дело? – Удивлённо спрашивает Каштенков.
– До темноты дожить, вот какое, – говорит Аким.
И они пошли на восток. А до воды оставалось уже совсем немного, рукой подать.
Даже через фильтры шлема проникал запах тины и воды, барханы измельчали, становились всё короче и ниже, сходили на нет. Река совсем была близко, всё больше и больше виднелась растительность, скудная, серая, но это была уже не пустынная колючка и поганый анчар.
Сашка остановился, поднял руку, а потом сделал два неуверенных шага в сторону и повалился на песок бархана.
– Саня, ты чего, – произнёс Саблин, хотел подбежать к нему, ускориться, но сил не было, там и плёлся еле-еле, пока не сел рядом с товарищем.
– Акимка, надо перекурить, – хрипло сказал пулеметчик, открывая забрало.
– Сань не время, потерпи пару километров. На берегу будет место, поставим мины, окапаемся и покурим, да… Найдём высокое место, заляжем и покурим. Давай, вставай…
– Не могу, дай порхнуть, в глазах потемнело.
– Ладно, подыши, ты только температуру сделай двадцать семь, не экономь хладоген, у нас его горы. – Сказал Саблин, скинул ранец и, напрягаясь, полез на бархан.
Залег на самом верху. Ох, как хорошо ему было лежать, он ещё стравил три кубика хладогена в кольчугу, довёл температуру до двадцати восьми. Да, лежать это такое удовольствие, а ещё лучше, если есть возможность закрыть глаза. Но вот только этого он себе уже позволить не мог. Времени у него не было, он заметил на западе, как на бархан легко взлетела фигура, мелькнула и пропала, упав вниз, а за ней ещё одна, и ещё. Дальномер сработал, как положено засёк дальность: тысяча двести семьдесят метров. И тут же чуть левее от них мелькнула на барханах ещё одна фигура. Они шли по их следу.
– Четверо как минимум, – сказал Саблин,– слышишь, Саня?
Но Каштенков не ответил.
– Саня! – Рявкнул Саблин, скатываясь сверху.
Он схватил Сашку за пыльник, встряхнул и заорал:
– Саня, просыпайся, давай, дарги идут, тысяча метров отсюда, просыпайся, браток.
– Я не сплю, – произнёс пулемётчик, врал, конечно, но он смог встать, вздохнул, взял в руки винтовку. – Где они?
А Аким ему не ответил, он лез в ранец, вытащил оттуда ППМНД и быстро закопал её в песок, в бархан, боевой поверхностью на запад, дальше стал выбрасывать из ранца всё ненужное, разряженный аккумулятор, пустые банки из-под воды, кое-что из еды, даже тонкий и лёгкий всегда нужный брезент, и тот выбросил, то же самое он проделал и с ранцем пулемётчика. Он не только
