последовала незамедлительно. Татьяна вспомнила о внеурочном звонке подруги, отчего в ней тут же всколыхнулось ранее подавленное возмущение. Она снова сощурилась и, глядя куда-то в область переносицы Максима, прошипела:
– Почаще, говоришь? Подозреваю, что ты его и так часто ешь!
– Тусик, ты о чём? – Максиму не хотелось расставаться с обретённым умиротворением, хотя, задавая вопрос, он уже догадывался, каков будет ответ. Татьяна иной раз отличалась нечеловеческой прозорливостью.
– О чём? А всё ли ты мне рассказал о своих похождениях? Молчишь? Признавайся, ел гамбургеры?
Вопрос про гамбургеры был задан полушутливо, однако, Максим не уловил интонационной тонкости. Он, чувствуя приближающееся раздражение, как провинившийся школьник, занял оборонительную позицию.
– Тусь, ну не начинай! Пожалуйста! – слова прозвучали слишком резко.
– Ах, не начинай? Ты меня обманываешь, а я не начинай? Ленка видела, как ты выходил из этого, этого… мерзкого заведения. Из фастфудной забегаловки! Выходил и плотоядно облизывался! – вспыхнула Татьяна.
– Ну да, да! Я там был. Я гулял. Очень захотел есть. Просто до дома было не дотерпеть. А тут… – Максим неумело постарался исправить положение.
– Что тут? Обманщик! Я верила, что тебе нравится здоровое питание, а ты… Эх, ты! – на сцену вышла обида.
– Мне нравится здоровое питание, – попытался замять ссору Максим, но вдруг почувствовал, что ничего не выйдет, потому что это неправда. Потому что на самом деле он терпеть не может питаться правильно, он ненавидит фасоль, тем более с рыбой, а любит он вредные сосиски, жирный плов, копчёные косточки и вообще всё омерзительно вредное. Честность возобладала, и Максим внёс уточнение. – Но я любою мясо. А Ленка твоя доносчица.
Последнее слово сыграло роль очередного катализатора. Перепалка стала быстро набирать обороты. Взаимные упрёки, обвинения, колкости, ядовитые замечания метались между супругами, как шарики у жонглёров. Первая тарелка полетела на пол, когда Максим сдуру упомянул, какие вкусные котлеты готовит его мама, да ещё проявил удивительное знание кулинарии, уточнив, что котлеты рубленые. Огонь и без этого «масла» горел достаточно ярко, упоминание же о чужих поварских достоинствах раздуло его до небес. Татьяна в глубине души сознавала, что свекровь ничего плохого ей не сделала, но её неожиданно захлестнула безотчётная ревность. Дальнейший спор окончательно перешёл в область фантасмагории.
– А я говорю, Максимушка, ты будешь есть то, что полезно! Никаких! Слышишь! Ни-ка-ких, ни рубленых, ни свиных котлет! Ни с косточкой, ни без косточки! Ты есть не будешь! – орала Татьяна.
– А я, Танюшечка, говорю – буду! Ел, ем и буду есть! Вкусненькие, жирненькие, мягенькие свиные котлетки, котлеточки! Котлетищи! А ещё эскалопчики! Лопатки, рульки, рулетики!!! – вопил Максим, размахивая руками.
Ограниченные размеры кухни не
