Поэтому с ним легко. А спустя какое-то время отец говорит о том, что согласился возглавить клинику в Берлине и продал наш дом в Гданьске. Анкеля он забирает с собой. Он чуть ли не ежедневно интересуется нашими с Анкелем отношениями. А спустя пару месяцев Анкель мне предлагает выйти замуж. Я соглашаюсь, в шутку, конечно. Мы ведь никогда не увидимся. Это невозможно.
– Когда ты приедешь в Берлин? – спрашивает отец, когда я очередной раз звоню ему.
– Не знаю… Учеба, понимаешь.
– Хватит, Верена. Впервые рад тому, что твоя мать умерла. Хоть не видит всего этого позора, – с раздражением в голосе обрывает меня он. – Тебя отчислили год назад. Думаешь, я не знаю? А твоя выходка с клеветой на преподавателя? Это ни в какие ворота не лезет! – Он почти орет. Я таким его никогда не видела. Даже на экране видно то, как набухли вены на его висках.
– Ты знаешь? – только и могу я сказать.
– Конечно знаю.
– Ты видел то видео? – Мой голос обрывается.
– Нет. Анкель мне сюжет пересказал, – кривится он. – На следующей неделе ты должна быть в Берлине.
– Папа? – Мой голос дрожит.
– Что?!
– Тебе меня не жаль?
– Мне за тебя стыдно. Дура! – рявкает он и замолкает. Пауза затягивается, а потом он говорит: – Если уж решила оклеветать кого-то, шла бы до конца.
– Я не хотела такой славы.
– Не ври. Ты всегда хотела быть звездой. Не важно, какой. Ты понимаешь, что Анкель – твой единственный шанс?
– Что ты хочешь сказать?
– Девушка должна либо выйти замуж, либо сделать карьеру. Ты ни на то, ни на другое больше не можешь рассчитывать. Кто, кроме Анкеля, тебя в жены возьмет? А на работу, кроме меня? Думаешь, в Германии только я Интернетом пользоваться умею?..
Его монолог продолжается в таком же духе еще долго. Шестнадцать минут сорок четыре секунды, если точнее.
Через неделю я приеду в Берлин. Это уже решено. Я не могу. Не могу жить за пределами автобусов, кинотеатров и номеров дешевых мотелей. Там ведь люди. Вспоминаю мистера Джейкобсона. «Рано или поздно жертва вновь становится жертвой». Вспоминаю Виктора. «Проиграв один раз, еще можно выиграть, но если проиграл дважды – это уже невозможно».
Я проиграла все.
Чтобы хоть как-то оттянуть приезд в Берлин, беру билеты до Барселоны, а дальше еду автобусом через всю Европу. Приезжаю в Берлин, и первое, что делаю, – становлюсь заложницей психопата.
Они были правы.
А самое главное: я знала, что так произойдет.
– Ты ведь понимаешь все? – спрашивает меня напоследок Микки, ведя меня в подвал места, которое они называют бункером. Я мотаю головой.
– Ты жива, пока жива Бонни, – миролюбиво поясняет он и поднимается по лестнице, мурлыча что-то, отдаленно напоминающее песню Джимми Моррисона.
Все. Конец. Где Happy end? Ваш фильм провалится в прокате.
5. Без шансов
Микки
