Следующим пунктом всегда была полная или частичная депривация. Ситуация, когда наши органы чувств лишены обычного объема информации, приводит мозг в иное состояние. Патти Херст была заперта в шкафу, Наташа Кампуш – в подвале, в ситуации ограбления банка в Стокгольме преступники и заложники были заперты вместе, в хранилище. Так или иначе, органы чувств человека были лишены достаточного уровня поставляемой информации.
Следующим этапом был импринтинг, запечатление образа создателя, процесс, рождающий симпатию. Первое лицо, которое видит новорожденный, становится для него матерью, к нему моментально вырабатывается особая степень безусловного доверия, и здесь не важно, идет ли речь о животных или людях. Как уже упоминалось ранее, опыты по депривации взрослых людей показали наличие импринтинга. Люди, пробывшие больше суток в состоянии сенсорной депривации, склонны были верить всему, что им говорил первый же человек. Причем люди не просто верили всему сказанному, но их даже не посещала мысль о том, чтобы обдумать и отнестись критически к сказанному. Это слова создателя и спасителя, конечно же, это истина. А если этот человек еще и заботится о твоей жизни? Кормит, лечит, обрабатывает раны, учит и, в конце концов, защищает? Степень доверия становится практически безграничной. Грабители из Стокгольма добывали заложникам еду и водили их в туалет, Дональд Дефриз обрабатывал раны Патти Херст, Вольфганг Приклопил и вовсе заменил Наташе родителей. Людям свойственно любить тех, о ком они заботятся. Нужно же как-то оправдывать свои действия. Так возникала взаимная симпатия. [2]
Далее всегда следовал этап создания острова безопасности (в терминологии Лири). Место заточения жертвы превращалось в неприступный бастион, оплот безопасности, в котором есть свои правила, своя логика, которые еще предстоит постичь. Мир за пределами цитадели начинал казаться призрачным и враждебным. Все, случившееся до депривации, начинало казаться нереальным. Вслед за этим следовало отречение от старого мира. В случае заложников в Стокгольме это было разочарование в правительстве, а в случае Наташи и Патти – родители, от которых они отрекались.
Так формировался страх свободы, вслед за которым следовало создание нового образа врага. Во всех трех случаях, которые были рассмотрены, таким врагом становилась полиция. Да, возможно, они и хотят спасти заложников, но на самом деле их непрогнозируемые действия могут нести куда более страшную угрозу. Агрессор будет вынужден избавиться от них, таковы правила, это тоже нужно понять… Следуя подобной логике идентификации с агрессором, жертвы начинали ненавидеть полицию еще сильнее, чем агрессор. На этом этап формирования взаимной симпатии заканчивался, а дальше начиналось строительство взаимоотношений, формирование новых, намного более сложных комплексов чувств, которые вполне можно обозвать любовью, правда, патологической и трагической. Во всех случаях.
Во время написания книги меня часто
В психологии – мгновенное подкорковое обучение.
