мне плохо, когда я скажу, что выдержала девять дней. Девять дней без самоудовлетворения.
Позвольте, я поясню: это были ужасные девять дней. Девять дней разрушительной битвы с сексуальной неудовлетворенностью, временами граничащей с настоящей физической болью.
В четырнадцать лет я впервые знакомилась с собственной сексуальностью. Это было первое беспредельное удовольствие, которое мне довелось испытать. Еда съедается, книжки заканчиваются, грампластинки стираются, одежда разваливается на части, телевидение работает только до часу ночи, но мастурбация никогда не подводит: закрываешься в комнате и кончаешь снова и снова, думая о ком угодно – без остановки, лишь с перерывами на освежающий сон и небольшой перекус для поддержания сил.
Буквально на долю секунды ты исчезаешь из этого мира и улетаешь куда-то за пределы пространства, времени и мысли. Вне отсчета часов, выше солнца, до появления слов. Где нет ничего, кроме белого света и чистой радости. Даже то, что я люблю больше всего на свете – Рик Мейолл в роли лорда Флэшхарта в «Блэкаддере», – не сравнится с этой секундой, когда исчезает гложущий тебя голод.
Сперва моим верным союзником в этом деле была обычная щетка для волос. Днем я ею причесывалась – пока не обрезала челку кухонными ножницами. А по ночам ее ручка превращалась в инструмент для безотказного и нескончаемого сексуального удовольствия для отдельно взятой меня. В этом смысле она была как Брюс Уэйн и Бэтмен. Брюс Мастурбатор. Многозадачность. Две разные жизни внутри одной вещи. Скрытность и маскировка. О, дивная старая щетка. И Готэм никогда не узнает.
И все-таки щетка – хотя и нежно любимая, в плохом смысле слова – была не идеальна. Уже через пару недель стало ясно, что она узковата и чуть-чуть островата, и хотя ее можно было использовать также и по назначению – любовно причесывать кустик лобковых волос, чтобы он получился приглаженным и нарядным, словно мы собираемся на свадьбу, – этот плюс все же не перекрывал остальные минусы.
К счастью, примерно в то время я решила, что пора разбираться с пахучими потеющими подмышками, и стащила в аптеке шариковый дезодорант «Мам». Уже в автобусе по дороге домой до меня вдруг дошло, что флакон сделан в форме – поразительно, вопиюще и очень кстати – радостно возбужденного, восхитительно толстого члена с розовой крышечкой в форме купола и характерным изгибом бутылочки, наводящим на мысли, что правда о наиболее популярном среди британских девчонок-подростков в конце 1980-х дезодоранте скрывалась у всех на виду: «Проктер энд Гэмбл» снабжали юных девиц фаллоимитаторами «для начинающих» по цене 79 пенсов за штуку.
Они знали об этом? Конечно, знали. Знали и вроде как потешались над нами. Это был такой тонкий садизм. Иначе как объяснить, что они назвали «Мамой» дезодорант, которым миллионы девчонок удовлетворяли себя до потери сознания? Издевательство как оно есть. Испытание на прочность: до какой степени ты озабочена. Ты настолько отчаялась, что готова заняться сексом с собственной мамой? На что у меня был простой
