так тебе, с твоим французским! Белозерский невербально: не поспоришь! Вера обращается к Бригадиру.
Вера:
Матвей, полтора часика отдохни. Не шевелясь.
Бригадир:
Знаю я процедуру, у меня от Попова изображение руки есть. Жена – страсть боится. Так уж я ей как свою голову принесу…
Смеётся. Обрывается. Нарочито серьёзнеет, облекаясь ответственностью.
Бригадир:
Давай, нажимай, Александр Николаич. А я, и правда, устал, посплю. Я умею спать по стойке «смирно!»
Закрывает глаза.
Вера и Белозерский рассматривают пластину со снимком черепа Бригадира.
Белозерский:
Гигантское новообразование правой половины и основания черепа.
Вера:
Без признаков нарушения функций мозга.
Белозерский:
И что мы будем делать?
Вера:
Ничего.
Вера идёт к столу, садится, кладёт снимок на стол, приклеивает к снимку в правом нижнем углу бумажную карточку, пишет: Матвею Макаровичу Громову от главы клиники Святого Георгия с благодарностью за помощь в техническом обслуживании аппарата Рентгена-Попова. Белозерский в растерянности, удивлён спокойствию Веры.
Белозерский:
Как ничего?! Уже в тысячу восемьсот сорок четвёртом году профессор Харьковского университета Тито Ванцетти удалил подобную опухоль…
Вера:
(не отрываясь от подписывания)…И больной скончался на тридцать вторые сутки от инфекционных осложнений.
Белозерский:
Но асептика и антисептика с тех пор значительно продвинулись! И уже накоплен опыт…
Вера заканчивает писать, поставив размашистую подпись; смотрит на Белозерского строго, перебивает его тираду:
Вера:
Старший ординатор Белозерский!
Он уставился на Веру. Её задача – отвлечь его сейчас от понесшейся скачки идей. Она, помахав снимком:
Вера:
Матвей Громов – живой человек. А не полигон для наших с тобой изысканий. У него семья. И если бы твой глаз не был так пытлив, и не заметил разницу зрачков при реакции на свет… Бог знает, сколько он живёт с этой опухолью. И бог ещё знает, сколько проживёт.
Белозерский:
Но как же…
Вера:
Вот если мы полезем с пилой ему в башку – он скорее всего умрёт!
Белозерский:
Но почему же…
Вера:
И мы даже говорить ему ничего не станем!
Белозерский:
(в отчаянии) Но зачем же мы знаем?! К чему все эти чудесные аппараты, если мы ничем не можем помочь?! Как же: мы даже не попытаемся?!
Вера:
Саша…
Вера встаёт
