племянника вашего, царевича Димитрия, не допустите вероломным извести его, коли потребуется, бегите в землю чужую, куда Бог укажет, но спасите кровь!»
Так укрепив дух Захарьиных, царь Иоанн оборотился к князю Владимиру Старицкому, сказал ему кротко: «Знаю твое намерение! Сам знаешь, что станется на твоей душе, если не захочешь креста Димитрию целовать; мне до того дела нет!" Потом царь Иоанн обратился к остальным боярам: «Бояре мятежные! Ночь вам дана была на то, чтобы образумиться. Надеюсь, Бог вас наставил на путь истинный. Подходите по одному, целуйте крест царевичу Димитрию перед моими ближними боярами, князьями Мстиславским и Воротынским, я не в силах быть тому свидетелем».
Царя Иоанна вынесли из палаты, бояре же, усмиренные речью царя, по одному стали подходить к присяге. Князь же Владимир Старицкий, устыдившись, на отдельной грамоте поклялся не думать о царстве и в случае кончины Иоанна повиноваться Димитрию как своему законному государю, на том князь Владимир крест целовал, а мать его Евфросинья приложила к грамоте печати княжеские.
Как принесли бояре присягу, так случилось чудо великое: царь Иоанн восстал с одра болезни смертной. Ведомый под руки князьями Иваном Мстиславским да Владимиром Воротынским, прошествовал царь Иоанн на середину Грановитой палаты, обвел всех взглядом раз и другой, потом вдруг поклонился в пояс и произнес проникновенно: «Спасибо вам, люди добрые, что не бросили семью мою и младенца невинного в тяжелую минуту! Простите, если что не так! Ибо грешен я пред Господом и пред вами».
Многие потом объясняли последние слова государевы тем, что болезнь царя была притворной и направлена лишь на испытание верности. Так ли это было, неведомо.
Во исполнение обета, данного во время болезни, царь Иоанн отправился на Белозеро в монастырь Святого Кирилла Белозерского. Сам царь ехал впереди на своем любимом жеребце, том, на котором он в Москву въезжал после взятия Казани, и так же разукрашенном. За ним в возке следовали царица Анастасия с младенцем Димитрием, свита же состояла из бояр первейших, князь Владимир Старицкий, распри откинув, там же был.
В Троице-Сергиевой обители на несколько дней задержались. Иоанн часами молился у гроба Преподобного Сергея Радонежского, а вечера проводил с игуменом и братией в монастырской трапезной за разговорами благочестивыми, поражая всех знанием Священного Писания и смирением пред лицом Господа. Встретился он и со старцем многомудрым Максимом Греком, приглашенным на Русь еще великим князем Василием Ивановичем для перевода богослужебных книг с греческого и исправления старых Русских книг, в коих нашлось много несообразностей. Как рассказывают, Максим Грек предостерег царя от продолжения поездки, предрекая гибель юного царевича.
Пренебрегая пророчеством и мольбами бояр Захарьиных, царь Иоанн продолжил путь и посетил Песношский Свято-Никольский монастырь, где в ссылке пребывал неистовый Вассиан, бывший Коломенский
