обороной было нельзя. Войск не хватало, да и окопы – не паровозы, их за собой не потащишь. А на каждой версте рыть новые устать можно слегка. Против казачьей кавалерии использовать «ударную тактику» тоже нельзя было. В маневренности преимущества не имелось.
Были организованны подвижные усиленные отряды, которые выдвигались к местам возможных ударов белых. Основной задачей стала разведка, выявление скоплений казачьих войск, районов их концентрации.
Командарм часто сам выезжал на разведку. Стремился лично оценить ситуацию. Героев, храбрых людей в истории человечества было много. В отчаянной смелости и на амбразуры бросались, и с гранатами под танки… Это крайнее проявление отваги. Но факты из биографии Первого маршала удивляют другим. Климент Ефремович был, как сейчас выражаются, просто на всю голову отмороженным. Его современники вспоминают, что ему не то чтобы вообще чувство опасности было несвойственно, просто никто никогда не видел, чтобы он в смертельно опасной ситуации проявлял хоть малейшее беспокойство за свою жизнь. А таких ситуаций было у него в те годы – чуть не каждый день по две.
Уже под Царицыным полустанок, где находился его штабной вагон, был неожиданно атакован крупной казачьей частью. Поднялась паника. Климент Ефремович вышел из вагона, увидел на перроне брошенный пулемет, спокойно лег за него и начал лупить по казакам, прорвавшимся к штабу. Охрана опомнилась, притащили еще пулемет… Атака была отбита, командарм спокойно вернулся в вагон. Как будто ничего и не случилось.
Тогда же, когда он вел армию к Волге, с ним в разведке произошел еще один характерный случай. Выехал он на рекогносцировку на броневике. Вдвоем с водителем. В одном из хуторов попали в лужу и застряли. Тут как тут казаки. Окружили. Водитель заволновался.
– Сиди тихо, – успокоил его Ворошилов: Жечь не будут. Казаки – народ хозяйственный.
Те и правда начали прикидывать меж себя, как их Мамонтов наградит за такой трофей. Да еще внутри красные командиры должны быть! Собрались буксировать бронетехнику в генеральский штаб.
Привели две пары быков, зацепили за передок и вытащили машину из лужи.
– Теперь заводи, – сказал Ворошилов водителю. Сам из пулемета шарахнул по казакам, быки испугались, оборвали веревки и убежали, перетоптав «трофейщиков». Те, кто попытался догнать… – ну, так не зря же «Ворошиловский стрелок» – это стрелок меткий.
Армия с эшелонами подошла к Дону. И остановилась. Взорван железнодорожный мост через реку. Всё. Казалось бы – приплыли.
Представляете – река Дон. И железнодорожный мост. Представляете – что это такое?
Это не переправа понтонная для телег и полуторок. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ МОСТ. Взорван!
Нормальные люди вылезли бы из вагонов и пошли бы в реке топиться с горя. Ворошилов был ненормальным. Он вызвал к себе эвакуировавшегося вместе с армией народного комиссара по военным делам Криворожско-Донецкой
