суток. Она уж думала, что решил уморить. А он внезапно явился, нацепил на шею пластиковый ошейник с поводком и поволок куда-то по бесконечным лабиринтам плохо освещенных коридоров. Притащил в гостиницу, судя по количеству дверей, втянул за собой в номер. Там сидели трое молодых парней, роскошно одетых, и лица такие… красивые… не то что у Реми – свиная рожа с тройным подбородком и кривым носом.
– Вот, держи, – вручил конец поводка худощавому парню с пронзительными синими глазами, – делайте с ней что хотите. Только с цепи не спускайте.
– Э, Клайв, тебе повезло! – сказал кто-то. – Дашь попробовать?
Синеглазый, которого назвали Клайвом, безразлично пожал плечами.
– Разберемся. Приедем в кампус, посмотрим, что с ней делать. А откуда она? – и обратил взгляд на Реми.
– Королевство Дирсах, – сказал тот. – Нашел на разбитом корабле. Думал, что как-нибудь пригодится. Ну все, бывайте, парни. С вами было весело, но пора двигать дальше.
Она осталась с ними.
Клайв продолжал сжимать в кулаке поводок, все еще глядя вслед Реми, о чем-то думал. Она дернулась, когда чьи-то руки жадно стиснули ягодицы. Резко повернулась, избавляясь от ненавистных прикосновений, и встретилась взглядом с другим парнем, высоченным, она ему едва до плеча достает. Тоже ухоженный, красивый. Вьющиеся золотые волосы, глаза с прозеленью.
– Так что, дашь попробовать? – повторил он, даже не глядя на нее.
Клайв пожал плечами.
– Поехали домой. Разберемся.
И потянул за поводок.
А ей так хотелось, чтобы он ее просто отпустил. Снял с шеи пластиковое кольцо, от которого уже кожа слезает.
Всю дорогу они курили, пуская кольца приторно-сладкого дыма, а она сидела на полу каюты дорогого аэрокатера. Потом, уже ночью, долго брели по парку, теряясь в густых тенях, выныривая в широкие полосы света двух лун. Клайв немилосердно дергал за поводок, словно пытаясь удостовериться в ее присутствии, а ей каждый рывок отдавался тупой болью в сердце. Так хотелось верить, что он не такой, как Реми.
Ошиблась. Зря надеялась.
Сопротивлялась до последнего, кусалась, царапалась. Но они были сильнее. Привязали руки к тяжеленным креслам. Она все же умудрилась укусить «златовласку» за щеку, а другому разбить нос. После… Клайв просто вышел из комнаты.
Она всхлипнула. Подтянула колени к груди, обхватила себя руками за плечи и с ужасом поняла, что свободна.
Приоткрыть один глаз. Осторожно. Не делая больше резких движений.
А вдруг… он рядом? Этот… Клайв? И все это – очередное издевательство?
Потом пришло внезапное понимание, что больше ничего не болит. Вообще ничего.
Разглядывая из-под ресниц место, в котором очутилась, она видела стену, затянутую бледно-голубым пластиком, похожим на кожицу персика, темное окно, завешенное белоснежной кружевной занавеской, и край кресла, темно-синего, пухлого. На его подлокотнике лежала узкая женская рука
