колющий удар, – повторил человек с фиолетовыми глазами. – С неба ты, что ли, падал? – Тут, по всей видимости, предполагалась улыбка; но иронии в его тоне не было, только сухость и деловитая отрешенность.
– Они стенку сделали… – выдавил отрок. – Я – обрываться, но тут кто-то понтанул, и… – Голос его задрожал. Не желая показывать слабость, он оборвал себя на полуслове.
– Ясно. А стилет свой не ищи. Получить его сможешь лишь некоторое время спустя.
– Получить? У вас тут что, дыроколы обратно выдают?
– Не всем. Только особо нуждающимся, – уклончиво ответил человек с фиолетовыми глазами.
Убирая бумаги обратно в секретер, он немного замешкался, перекладывая с места на место какой-то находящийся там предмет. В результате из стопки бумаг выпал листок. Отрок молниеносно вскочил на ноги и поднял его. Это был цветной фотоснимок.
– А, твой паспорт. Совсем забыл. Забирай.
– Мой пас… Чо?
– Ну, мы их так называем. На этом кадре оставила след твоя душа.
Подросток вгляделся. На снимке была запечатлена осенняя лужа, в которой вперемешку с грязью плавало несколько ярких осенних листочков.
– Не понял, – опустившись на место, решил сознаться он.
– Каждому почившему выдается подобное. Обычно это последнее, что тот видел перед смертью, последний кадр живых глаз, так сказать.
– Каким боком это паспортуха? – мысль отроку явно не давалась. – Да еще моя?
– Существует мнение, что перед смертью мы способны увидеть истинное отражение нас самих. Или же наших самых сильных переживаний. – Человек с фиолетовыми глазами пожал плечами. – Кому-то может пригрезиться день из детства: яркий пейзаж, незначительное воспоминание, лица друзей, родных, возлюбленных, даже предметы, вызывавшие при жизни сильные эмоции. А кому-то…
– Грязная лужа?!
– Последний кадр живых…
– Да хоть мертвых! – оборвал его отрок. – Мне какой с того парус?!
– Большой, – холодно ответил человек с фиолетовыми глазами. – Ты выслушай сначала. Это твое удостоверение личности. Без него здесь тебе не откроется ни одной комнаты. Некоторые двери тут просто закрыты. Они открываются с помощью любого паспорта. А некоторые – заперты.
Отрок смотрел в фиолетовые глаза и не слушал. Больше всего ему хотелось узнать, надолго ли он задержится тут, в исправительной колонии для несовершеннолетних. С ранних лет он был хорошо осведомлен о подобных местах, и попадание туда давно стало для него лишь делом времени. Отрок огляделся, поерзал на кресле. То не двигалось. «Прикручено» – решил он.
Подготавливая себя к самому худшему, он уставился на свой черный ноготь на указательном пальце левой руки. Ноготь этот приобрел столь угрожающий вид около месяца тому назад ввиду неудачного знакомства с молотком, которым требовалось сбить замок с запертой двери. Но причины со временем поистерлись, и теперь отрок считал свой
