немного измененный голос девушки. Она читала стихи совсем не профессионально. Но от этого становилось еще хуже.
Ах, депрессия моя ты, депрессия,
Ты мне слово не скажи, а то повешусь я.
Подберу сучок-крючок, петлю потуже,
Заскрипит, не выдержит – им же хуже.
Брешу – не вишу еще пока – трушу.
Сижу, думаю про глупую Грушу.
Мужиков любила – говорила лапочки,
А теперь она для них, увы, до лампочки.
Понимаю, не депрессия у меня, а регрессия —
В мозге мученическая куралесия.
Чтобы позабылись все мои ненастья:
Очки мне краской розовой раскрасьте,
А смерти белый сарафан в цветочки
Пускай наденут Груше ангелочки…
Проехали. Пора поставить точки.
Зверек по имени песец —
Моих стихов достойный чтец.
Какой мохнатенький подлец,
Махнул хвостом, да и в кусты
Тут все вранье, пора уйти – устала ты.
Еще одно стихотворение читала девушка в очень симпатичном платьишке, ее лица тоже нельзя было разглядеть.
Душа с наслажденьем наелась борща
И, посмотрев на всех свысока,
Предложила решить вопрос сообща.
Но каждый валял своего дурака:
Рука пыталась налить на себя кипятка.
Пятки играли друг с другом в прятки.
Сердце ворчало про кровь в недостатке,
Мозг, считая себя отщепенцем,
Голову туго обвязал полотенцем.
Я же тихо сидела в углу,
Думала, что будет, если сейчас умру
И как ненавижу эту дыру,
Где всю жизнь играю в чужую игру.
Вижу, как мир – паразит, неказист
Про пустую мечту вопит и басит,
Трансвестит меняет что-то в судьбе,
Пацифист упражняется лихо в стрельбе.
Во мне ток течет в кровоток,
И нет звезд, надо мной – потолок,
А со лба вода горяча – осознание
От увиденных глубин мироздания.
Кто бы страх под кровать уволок.
Каждый миг обман, кривотолк.
Сделав нужную паузу, чтобы публика переварила услышанное, Мейсен стал обращаться к родителям и знакомым девушек, страдающих неумеренным желанием похудеть, с предложением обратить на это пристальное внимание:
– Следите, как это ни плохо звучит, на какие сайты ходят ваши дети. Сейчас насчитывается
