для них то, что я не еврей, не баптист, не гомосексуалист, в тюрьме за убеждения не сидел и в диссидентском движении не участвовал. Да еще и в комсомоле был». В общем, врать не пришлось. Поговорили с милой дамой минут лесять – вот и всё интервью. А через полчаса нам выдали бумагу о том, что нам присвоен статус «пароль» (Paroly Public Benefits), и что решение можно обжаловать в течение двух недель. «Пароль» отличался от статуса беженца тем, что нам не полагалась государственная помощь. Это не страшно, но для въезда в США нам нужно найти спонсора, то есть организацию или физическое лицо, которое подписало бы бумагу, гарантирующую материальную поддержку, если мы, скажем, станем безработными. Ободрённые первым успехом, мы поехали проходить медицинское обследование, а затем отвезли документы в иммиграционный центр на Планерной. Медицинские бумаги были действительны в течение года. Однако, прошел год, за ним другой, а дело не сдвигалось. Сандийская лаборатория, с которой у меня был контракт, ответила, что не может выступать спонсором, поскольку она – государственное предприятие. Родственников за границей у нас не было, так что дело это завяло.
Тем временем эта жизнь на одной картошке, с вечными задержками зарплат и пенсий, продолжалась. На почте всё время висела табличка «Денег на выплату пенсий нет», а ниже текст сообщал, что пенсионеры, которым совсем не на что жить, могут обратиться в собес, комната сто два за получением талонов на питание. Угнетало не только то, что дети совсем не видят фруктов и конфет, но более всего – отсутствие перспективы, ибо было ясно, что и через сорок лет вряд ли экономика заработает нормально. И дело здесь вовсе не в ненасытной жадности новоявленных олигархов и продажности доморощенных политиков, а в том, что народ в целом не готов строить эту новую жизнь, ибо он не знает ни что строить, ни как это делать. У половины населения по-прежнему коммунистическое сознание и у доброй трети – бандитское, типа «грабь награбленное». Кому ж тут строить? Если раньше почту вскрывали «по линии КГБ», то теперь в некоторые районы почта вовсе не ходила, а в остальные не было никакой гарантии доставки. Так же не работали нормально милиция, суды, армия и все остальные социальные институты. Когда грабителей моей квартиры поймали после убийства сотрудника милиции, прокурор попросил меня предъявить иск, но тут же добавил, что дело это расстрельное, и я ничего не получу, поскольку у бандитов имущества нет, а государство наше бедное, и выплатить мне компенсацию ему не из чего. Иск я все же подал из следующих соображений. Государство наше не только бедное, но и весьма подкупное, так что может обернуться, что их вовсе не расстреляют, а после отсидки некоторого времени выпустят. Так пусть хоть на этот случай на них мой иск висит, чтобы жизнь не казалась им слишком сладкой.
Новозеландская эпопея
С институтом нормальная связь давно закончилась. То есть все мы числились в нём, получали даже зарплату и отпускные. Но если раньше научный сотрудник
