наводим. Боцман думает о меню. Культурную программу начнем с посещения местного музея-крепости.
На причалах и в яхт-клубе пустынно, по такой дрянной погоде нет желающих выходить на воду. Нас встречает скучающий сторож, принимает наши швартовы. К ужину мы полностью готовы к встрече нового члена экипажа, который пишет в СМС и месенджерах о своем нетерпении и готовности.
Все по плану: Американца встретили, музей посетили, экскурсовода выслушали, жрачку закупили, отобедали, спокойно отвязались от причала, и отвалили в переход. Провожали нас девочки в полосатых купальниках на причале напротив, которые, согласно моде, ходили в мокрых полупрозрачных майках. Американцу все это понравилось, и, как нам кажется, он остался доволен приемом.
Еще при встрече Американец заявил, что привез нам хорошую погоду. Ну, вы поняли, кто погоду у нас испортил? И действительно, еще с утра серое небо разъяснилось, солнце согрело и нас, и воздух, ветер стих. Чудеса, скажете вы? Нет тут чудес – в связи с приездом Американца в Россию, временно отменены погодные санкции. Теперь мы точно знаем, что погоду нам портят американцы в ответ на наше вмешательство в их выборы и назначение Трампа их президентом.
О красоте. Первое философское отступление
Однажды юную корреспондентку взяли на корабль, бороздивший северные моря. Он нее ожидали захватывающих репортажей о героическом труде моряков и описания суровой северной красоты. Но у юной корреспондентки были свои представления о журналистике. Так, около острова Вайгач она пожаловалась на холод и порадовалась пришедшим мыслям о Пушкине. Далее в ее репортаже пошли страницы о пушкинском творчестве.
Я не спешу ее ругать. Мысли на море приходят самые разнообразные. Представьте, что вы пробираетесь на нос яхты, садитесь на палубу и начинаете смотреть на голубой простор. Первые минуты – эйфория. Кажется, что попали в сказочную страну, у вас выросли крылья, позволяющие бесшумно парить над волнами. Впереди красиво. Вы поворачиваете голову направо – там тоже красиво. Налево – еще красивее. Если писать штампами, то от восторга захватывает дух, а сердце готово выскочить из груди. Но вот дух освобожден, сердце не выскочило, дыхание ровное, пульс стабильный, с хорошим наполнением.
На красоту нельзя смотреть бесконечно. Даже на женскую. Женщина должна заговорить или хотя бы слушать и кивать. С морем поговорить нельзя. Всегда получается разговор с внутренним голосом. Вы ему про акварель вечерних облаков, а он о Пушкине. И карандаш в недоумении зависает над блокнотом. Хотели написать о просторах, а пишете о женщинах, любивших поэтов. Или вообще ничего не пишете, а погружаетесь в нирвану, когда сознание оторвано от тела, обремененного желаниями и страданиями.
– Писатель, – раздается голос капитана. – Спишь, что ли?
– Накапливаю впечатления.
– Красоту видишь?
– Угу.
– Не грусти, скоро причалим и будет five o’clock tea. С бубликами и медом.
Первая шхера
