широкую область, охватывающую преимущественно драматургию и трагедию, покрывает другая известная типология сюжетных ходов. За треть века до выхода «Морфологии сказки» французский театровед Жорж Польти издаёт свою, пожалуй, самую известную работу «Тридцать шесть драматических ситуаций»2 (1895). На основе анализа 1200 книг и проследив за судьбами 8000 их персонажей, Польти приходит к выводу, что существует лишь 36 типовых ситуаций. В их числе: роковая неосторожность, супружеская измена, безумие, похищение, бунт (мятеж), потеря близких, угрызения совести, спасение и т. п.
Список Польти неоднократно критиковали. Ему недостаёт системности. Многие ситуации, поставленные в общий ряд, можно было бы объединить в более крупную единицу. Например, в списке Польти есть самопожертвование ради идеала, самопожертвование ради близких и жертва ради страсти. И если последняя ситуация по этической оценке и эмоциональной окраске противоположна первой и действительно является самостоятельной единицей, то вторая с первой полностью совпадают. Переступая через себя ради своих убеждений, человек испытывает ту же нравственную мотивацию, что побуждает его жертвовать собой ради близких.
Но самым главным недостатком подхода Польти является пренебрежение целостностью произведений. Его драматические ситуации – это кубики, которые могут быть составлены в любом порядке. Подобный инструментарий даёт возможность описать историю, разложить её на элементы, но он никак не поможет ни воспринять, ни понять её. История не «заговорит». Анализ не приведёт к синтезу.
Таким образом, метод вычленения типовых элементов сюжета является недостаточным. Он оставляет исследователя у коробки с набором сюжетных ходов (список Польти) или ограничивает понимание историями одного класса (структура волшебной сказки, описанная Проппом). Мы по-прежнему не можем сказать, почему люди рассказывают выдуманные истории и какие именно истории они предпочитают рассказывать.
2.2. Колебания между злом и добром
Альтернативная методология может быть выстроена, например, на оценке изменения эмоционального фона произведения. Тут возможна графическая визуализация. Ось X – это время внутри истории. Вдоль этой оси мы движемся от её начала к концу. Ось Y – это уровень блага. Опускаясь вниз, мы увеличиваем меру зла, подъём вверх означает рост меры добра. Взяв главного героя, мы можем начертить траекторию его жизни: по ходу повествования баланс добра и зла в его жизни будет меняться. Ему будет становиться то хуже, то лучше. И можно предположить, что мы получим ограниченное количество возможных графиков.
Считается, что такой подход первым предложил американский писатель Курт Воннегут. В своих лекциях он выделял восемь возможных сюжетных схем. Хотя, представляя свою концепцию в книге «Человек без страны»3 (2005, последняя его прижизненная книга), он оставляет только четыре: «Человек в яме», «Парень встречает девушку», «Золушка» и «Кафка».
Идея описания сюжета через движение между
Georges Polti.
Kurt Vonnegut.
