ребенок.
Она толкнула его сильнее, чем рассчитывала, брат упал, ударился головой о буфет и заплакал, а потом встал и попытался сам толкнуть Корд, но промахнулся и только снова ударился сам. Миссис Гейдж разняла их, назвав маленькими неблагодарными свиньями, и вдобавок очень болезненно сжала Корд ухо.
Все это время Мадлен Флэтчер стояла со скрещенными руками и наблюдала за ними, стояла со своими колтунами в волосах, с расстегнутой молнией на тесных шортах, с торчащими синими трусами, и, казалось, ей было абсолютно все равно. Папа вернулся мрачнее тучи, держа в руках пакет с едой, письмо, написанное почерком Корд, и запасным плюшевым мишкой, которого Бен оставил в пляжном домике. Он увидел ушиб на лбу Бена и отправил Корд в свою комнату до конца дня.
Он спустился к ней позднее, перед обедом, сел на краю кровати, теребя бледно-розовое покрывало точно так же, как и она. Она все еще притворялась плачущей.
– Ты должна быть добрее, Корд. Такое поведение разбивает мне сердце, – сказал он ей.
– Бен не хочет ходить в эту школу, папа.
Папино лицо было грустным. Корд заметила, что он начинает лысеть.
– Я уже не один раз говорил, что школа начнется только в следующем году. У него будет полно времени пообвыкнуться. Ох, Корд, я сержусь не из-за вранья и не из-за планирования побега за нашими спинами. Милая, ты хоть представляешь, как расстроились бы мы с мамой, если бы вы сбежали?
– Маме было бы все равно. Она говорила тебе, что никогда не хотела детей и что ты забрал ее лучшие годы. Я все слышала, – сказала Корд напряженно.
Папа был ошеломлен.
– Когда?
– На Пасху, когда мама хотела поехать в Венецию с тобой, Гаем, Оливией и Саймоном, а ты отказался.
– Она… она не это имела в виду. Она сказала так в запале.
– Что это значит?
Внезапно папа потерял терпение.
– Не важно. Не переводи тему, мартышка. Ты должна быть доброй, Корди. Я очень печалюсь, когда ты так жестока.
У Корд в горле словно ком застрял.
– Я не жестока. Но мы хотим, чтобы вы были только нашими родителями. Не заставляйте меня играть с Мадлен Как-ее-там, вот и все.
– Ее отец с ней очень плохо обходился, – сказал он, сжимая челюсти и продолжая теребить покрывало. Слова с трудом вырывались из него. – Он оставил ее в доме одну, без еды. Она даже не может достать до водопроводных кранов, не встав на стул.
– Почему? – спросила Корд. Она была мала, жила в любви и в безопасности и не могла понять, насколько жестоко могут обращаться с детьми их родители.
– Он печальный человек. Как и его отец. Его мама умерла, – папа глубоко вздохнул. – А еще война изменила очень много людей.
– Твоя мама тоже умерла, но ты не изменился.
Он потрепал ее волосы.
– Боюсь, что изменился, дорогая. Отец Мадди глубоко травмирован. Мы должны быть к ней добры, пока она не вернется
