Впрочем, я все здесь помню, – Сташка разглядывал светящиеся символы на слишком длинном рукаве. Сердце все еще сильно толкалось, ныло от счастья. Он боялся закричать от непереносимого желания знать, что дальше. – Я-то настоящий, я так и загадал, чтоб на мосту самим собой настоящим-настоящим стать, только вот кто я?
– …Ты – сам не знаешь?!
Сташке снова стало смешно, и от своего испуга, и от Котькиного: чего бояться, если смерти-то, похоже, нет. У него в уме разом все объяснилось: вот откуда он такой не как все легкие дети: он тяжелый, потому что жил еще, раньше, до этой жизни. Сеть вытащила его снова. Наплевать на подробности. Он засмеялся:
– Я все чувствую, но ничего не помню. Помню только, как точно так же уже сколько раз было, когда все узнаешь, но не помнишь, – и снова засмеялся оттого, что длинный тяжелый подол путается в ногах, что знакомая собственная, откуда-то из прежнего одежда оказалась велика. Он выпростал из длинного рукава ладони. – Я не заметил, как это вдруг я снова есть на свете. Я ведь был раньше, правда?
– Был, – неохотно сказал Котька. – Я вообще-то думал, что это выдумки… Ведь так не бывает. Оттуда не возвращаются.
– Смотря откуда. Понимаешь, создав Сеть, мы с Ньико убили смерть. Ха. Мы подумали, а можно ли ее убить? Вот взять и прикончить эту стерву. И что нам мешает попробовать? Все оказалось и проще, и сложнее, мы замкнули контур, и… Ой. Что я несу. Я псих, – Сташка пришел в себя, и эхо собственных слов и обрывки каких-то сложных многомерных сетей с закрытым кодом нежно сползали с его детского сознания – не удержать: – Короче, это снова я. И на свете бывает вообще все, что угодно. Вот он я, к примеру…Или ты – что, на свете много таких лешиков? Ты ведь тоже никогда не умрешь.
– Хотелось бы, – усмехнулся Котька. – Ух. Ничего не понимаю. Но ведь больше чем пятьсот лет прошло!
– Сколько?? Я ничего не помню!!
– Ты потому что маленький, – рассудительно, хоть и дрожа, сказал Котька.– Раз тебе твое настоящее платье так велико, значит, ты сюда раньше, чем следовало, попал.
– Я обратно не пойду! Ни за что!
– Да некуда уже «обратно». Мост-то перешли, это все равно что пересечь горизонт событий. Обратно никак. Ладно, ну – идем дальше?
Котька повел по темному лесу, через поляны, через болото по кочкам, по тропинке к огромному дереву. Сташка не ожидал, что оно настолько огромное, и на мгновение замер, выглядывая сквозь ветки верхушку. За Котькой забрался по толстым веткам в дупло, и узорный подол цеплялся подряд за все сучки. В дупле эти светящиеся узоры слабо осветили просторное сухое пространство и люк в полу. Котька за тяжело звякнувшее кольцо открыл свет снизу, и Сташка увидел узкую, с чистенькими ступеньками, лесенку вниз. Он все это помнил. Он придумывал эту лесенку, этот подземный дом, это дерево – сам. Он даже эту маленькую лампу придумал и причудливую ветку, прибитую к бревенчатой стене, на которой лампа висит. Под лампой на коврике стояли сапоги и ботинки, на стене висели куртки, и Сташке до слез захотелось, чтоб и его куртка тут теперь висела. Но ведь не прогонят же назад?
