– ничего. Вскоре уже вся кисть исчезла в недрах куба.
Страх перехватил горло, липкой мокрой струйкой пота побежал по спине. Захотелось закричать, но из глотки выполз только сдавленный хрип. Он снова и снова пытался вытащить руку, но тем самым только ухудшил дело. Рука ушла внутрь железяки по самое предплечье.
– А-а-а-а!!! – закричал он что есть силы, но губы онемели, горло перехватило, и вместо крика вышел лишь легкий стон.
Холод металла ожег локоть.
– Мама, – чуть не плача прошептал Грон.
Он извернулся, в последний раз попытавшись вырвать руку из плена, но что-то внутри куба укусило его. Всё тело пронзила острая боль, от которой потемнело в глазах. Перехватило дыхание, и юноша с ужасом понял, что не может вдохнуть.
– Парень, – донеслось из коридора. – Отойди от двери. Сейчас я тебя выпущу.
Грон не смог бы ответить, даже если бы захотел. Тело рвало болью, грудь нещадно давило, словно сверху навалилась огромная туша. Дышать было невозможно. В глазах потемнело. В какую-то секунду ему показалось, что сейчас его расплющит. Мысленно он уже приготовился умереть.
От двери грохнуло, и в тот же момент словно что-то щелкнуло внутри. Давить перестало, в легкие рванул воздух. Грон закашлялся. Тело пронзила новая вспышка боли. Он изогнулся и наконец закричал. Страшно, дико, как не кричал никогда в жизни.
В глазах сделалось совсем темно, и он вывалился из реальности…
Перед глазами всё плыло, в ушах гулко звенело. Первое, что увидел Грон, когда отступила темнота, было лицо Мастера Элиота. Старик склонился над ним, что-то говорил, суетился… Из-за проклятого звона в ушах Грон ничего не слышал, но поймал себя на том, что его раздражает Мастер Элиот. Юноша почувствовал, как внутри закипает ярость. Чувство было новое, незнакомое, словно кто-то взял и вложил в Трона росток агрессии.
Парень позволил себя усадить. В голове творилось что-то несуразное. В ушах по-прежнему стоял перезвон, будто тот, кто дважды в день бьет в колокол, свихнулся и принялся долдонить почем зря без остановки. Грон тряхнул головой и уставился на старика. Он уже мог слышать причитания Мастера, но этот голос отчего-то жутко раздражал Трона. Еще больше злила старческая физиономия с участливым выражением.
Он вдруг понял, что ненавидит Мастера Элиота. Ненавидит его всклокоченные волосы, его голос, его полное тело, его лицо. Ненавидит каждую черточку на этой мерзкой роже. Неизвестно откуда взявшаяся ненависть была слишком велика, чтобы уместиться в одном человеке, и Грон дал ей выход.
Рука его по-прежнему находилась внутри куба. Веса железяки он не заметил. Куб легко взлетел вверх и стремительно рухнул вниз. Недоумение на участливом лице Мастера Элиота быстро сменилось отвратительной гримасой боли. Из размозженного виска вниз побежали темные густые струйки крови.
Старик покачнулся и рухнул на пол. В последний миг своей жизни, разрываясь между непониманием и болью,
