– «подвальная статья»? Ну вот газетный лист, а здесь вот эта вот статья, это «подвал» называется. Такие статьи по четыре подвала, по шесть подвалов даже идут, я буду сейчас о них говорить, и они все были проблемные, все боролись за настоящее социалистическое искусство. И вот Еремин пишет «Заметки о сборнике “Литературная Москва”»[17], особенно свирепо атакует поэзию Якова Акима, помните, мы [о нем] говорили, и там замечательная есть фраза: «даже наше родное советское метро не нравится Якову Акиму. Даже наше самое красивое в мире московское метро он и то оскорбляет». О Яшине этот Еремин пишет просто зловещим тоном, намекая, что «Рычаги» – это не просто рассказ, что это продуманная идеологическая диверсия. Так и говорит: каждая деталь в этом рассказе продумана с определенной целью. Затем, в марте, состоялся пленум правления Союза советских писателей[18]. И на этом пленуме произошла забавная ситуация с Симоновым. Константин Симонов – это известное имя? О нем стоит поговорить отдельно, дальше поговорим немножко более подробно. Он, с одной стороны, пытался вывернуться – он был редактором «Нового мира», когда они напечатали «Не хлебом единым» Дудинцева, и на пленуме пытался выскользнуть из-под критики и сам атаковал Дудинцева за так называемую ложную смелость (смеется). Ложная смелость – [это означает] нечего вам представляться здесь смельчаком. Но с другой стороны, на этом же пленуме так называемая «черная сотня» (Грибачев, Софронов и Кочетов, тогдашние редакторы «Литгазеты», эта триада называлась «черная сотня» в литературных кругах, по имени тех черных сотен, которые до революции устраивали еврейские погромы в России) – черная сотня атаковала самого Симонова. Они говорили, что Ольга Берггольц (пишет), ленинградская поэтесса, и Симонов требуют пересмотра партийных решений по литературе. О чем шла речь, о каких решениях? Речь шла о решениях, связанных с именем Жданова (так называемая ждановщина). Этот мерзавец Жданов, иначе его и не назовешь, даже в академической лекции (смеется) пытался сделать свою партийную карьеру, жертвуя такими людьми, как Ахматова, Зощенко. А партийные постановления… эти постановления, как ни странно, не отменены даже до сих пор, хотя Ахматова считается уже классиком, Зощенко десять раз переиздавали в Советском Союзе, всё у него напечатано, но постановления священны. Их нельзя отменить! Ну как нельзя из Евангелия выбросить ничего, понимаете? Вот такие дела.
[На пленуме] вытаскивали все время на трибуну Дудинцева, требовали, чтобы он каялся. Была уже такая отрепетированная истерика пущена в ход. Вот [Лев] Копелев, он сейчас в Йеле, приехал из Германии, и он напомнил мне, что писательница Мария Прилежаева выскочила на трибуну и истерически завопила: «Когда придут американцы, они нас всех повесят! Кроме Дудинцева!» (Смеется.) Но Дудинцев выступил на этом пленуме и вроде бы покаялся, но не до конца как-то, понимаете ли, покаялся. Он покаялся, но все-таки стоял на своем.
После пленума продолжались все эти
Статья Д. Еремина «Заметки о сборнике “Литературная Москва”» появилась в «Литературной газете» 5 марта 1957 г.
Речь идет о пленуме правления Московского отделения Союза писателей СССР.
