кто-то стоял. Высокий худой человек. Она ясно видела темный силуэт, вытянутый и неподвижный. Тот, кто забрался на балкон, стоял и смотрел в окно, прямо на Яну.
От страха она зажмурилась, как ребенок, который надеется, что если он перестанет видеть монстра, то и чудище тоже не сможет его разглядеть. А когда открыла глаза, поняла, что никого на балконе нет – просто густая тень от раскидистой черешни, что росла под окошком.
Чтобы отбросить последние сомнения и развеять страхи, девушка встала и подошла к окну. Вот она – черешня. А вот ее тень. Ничего особенного.
«Дурочка, перепугалась невесть чего», – подумала она, ложась в постель. Яна уже засыпала, запрещая себе думать о плохом, но, когда сознание уже начало затуманиваться и защита ослабла, ей подумалось: «Черешня росла здесь все время, почему именно сегодня она напомнила мне человеческую фигуру? Там действительно кто-то был! Тень, которую отбрасывает дерево, совсем другая. Ее не перепутаешь с силуэтом человека».
Яне все же удалось усилием воли отбросить эти мысли и уснуть, но весь остаток ночи девушку мучили дурные сны. Не кошмары, просто что-то отвратительное, абсурдное, изматывающее. То, чего не вспомнишь поутру, чему нет названия.
В итоге утром Яна встала разбитая, с чугунной головой. К тому же ее знобило, как при высокой температуре. В доме был установлен отопительный котел, во все комнаты проведены батареи, так что обычно здесь было тепло. Но сегодня казалось, что комната выстужена, и Яна натянула теплую кофту.
Она прибрала кровать, кое-как привела себя в порядок и спустилась на кухню, чтобы приготовить им с Горданой завтрак. Та почему-то еще не встала – за дверью было тихо. Обычно Гордана поднималась рано, хотя и не сразу выходила из комнаты. Но сегодня, видимо, решила поспать подольше.
Придя на кухню, Яна первым делом достала с полки джезву, желая выпить кофе. Здесь, в Сербии, она научилась варить его в турке, по всем правилам, и теперь уже не могла понять, как могла прежде любить растворимый. Правда, без сахара, как Гордана, пить все равно не могла, такой напиток казался ей слишком горьким.
Пока вода закипала, Яна прикидывала, что будет готовить сегодня на завтрак, обед и ужин. Рыбки бы соленой, селедочки с вареной картошкой…
Но нет, это исключено. Сербы – мясоеды, а соленую рыбу считают сырой, не понимая, как можно есть «эту гадость», по выражению Горданы. Потому, видимо, не прижилась тут японская кухня. И это было, пожалуй, единственным, что не нравилось Яне в Сербии.
Жареную рыбу Гордана ела, но не любила. Как-то Яна купила и пожарила «скушу» – скумбрию. Гордана съела свою порцию и даже мужественно повторила несколько раз, что получилось очень вкусно, но Яна видела: вилку Гордана не бросает лишь из вежливости, и больше таких экспериментов не повторяла.
Ладно, на вечер – венгерский гуляш, к обеду – бульон с домашней лапшой. А на завтрак Яна решила сварить овсянку.
Первый сюрприз ждал ее, когда она стала кипятить молоко для каши.
Вода в джезве
