втором этаже он сразу повернул налево, в сторону балкона, но по дороге остановился как зачарованный. Ричард не был заядлым книгочеем. Пусть он знал много произведений, мог назвать тысячи авторов и в нужный момент ввернуть мнение критика, некогда прочитанное им, выдавая его за свое собственное, дабы похвастаться своей начитанностью, но все это было напоказ. Читал он только то, что его действительно цепляло, в ином случае попросту бросал книгу. Он вошел в кабинет, а иначе нельзя было назвать просторную комнату с увесистым письменным столом из светлой породы дерева (кажется, владельцы дома не скупились на этот материал), парой шкур животных, темными пятнами лежащих на полу и удобно расположенными вокруг журнального столика небольшим диваном и парой кресел. В комнате также было несколько напольных ламп, покрытые пылью шахматы в форме армейских псов двух пограничных стран, мишень для игры в Дартс и бильярдный стол, но впечатлило юного Морган-Хилла вовсе не это. В глубине кабинета расположились стеллажи и свисающие с потолка на золоченых цепочках полки, уставленные книгами самого разного размера, написанные на самых разных языках разными людьми в разное время. От этого зрелища захватывало дух, будто Ричард вновь, как в далеком детстве, попал в старинное поместье семьи Бен Абет на одном из Балеарских островов, где он провел несколько часов, изучая древние фамильные фолианты, столь сильно взбудоражившие его совсем юный ум. Он прошелся среди рядов книг. «Теперь-то я точно знаю, чем непременно займусь в свой незапланированный отпуск в этих богом забытых местах…», – прошелестела мысль в его голове. Рик подошел к роскошному витражному окну в полстены, две створки которого служили выходом на веранду, и легким нажатием распахнул их. Порыв ветра ворвался в комнату, заставив бордовые занавески слегка качнуться и сдуть верхний слой пыли с поверхностей. Комната наполнилась блаженным запахом яблок. Ричард ступил на балкон.
Оттуда открывался чудесный вид на владения Морган-Хиллов. Рик был прав: фруктовый запах и впрямь исходил от яблочных садов, раскинувшихся прямо за зеленой оградой из хвойных деревьев, чем-то напоминающих елки, – впоследствии он выяснил, что они называются туями. Из-за плотной посадки этих деревьев, которые и образовывали зеленый коридор, Ричард поначалу не увидел всех красот поместья. Теперь же он мог сполна насладиться видом имения своих предков. Посмотреть было на что, но от всех новых впечатлений, свежего воздуха и убаюкивающей атмосферы юного Морган-Хилла клонило в сон, так что он решил отправиться на прогулку по городу, а также найти место, где он смог бы позавтракать.
Недолго думая, он сменил свой дорожный костюм, уже сильно помявшийся и потершийся в дороге, на серо-голубую двойку, расстегнул еще одну пуговицу на рубашке и, достав из сумки солнцезащитные очки, вышел на крыльцо. Дойдя до бывших конюшен, Ричард позвонил в дверь пентхауса Нормана. Открыла пожилая женщина с очень приветливым маленьким лицом. Вообще, весьма миниатюрная, она напоминала
