позицией Леонарда, спросил, считает ли он себя «современным поэтом». Леонард ответил уклончиво: «Я всегда называю себя писателем, а не поэтом, и тот факт, что я пишу строчками, не доходящими до края страницы, не делает меня поэтом. Я думаю, что «поэт» – очень высокое слово, которое можно применять только к человеку, который уже всё написал. Ты окидываешь взглядом его творчество, и если он писал поэзию, то можно вынести вердикт: он – поэт».
The Spice-Box of Earth – работа большого поэта, глубокая, уверенная и прекрасно написанная. Название сборника происходит от красивой деревянной шкатулки с благовонными пряностями, которая используется в хавдале – церемонии, отмечающей окончание шабата и начало рабочей недели, – но в данном случае в этой шкатулке лежит горсть земли. Стихи сборника балансируют между священным и мирским, возвышенным и плотским. Его открывает стихотворение «Воздушный змей – жертва», в котором поэт предстаёт человеком, которому доступен высший мир, но чьё творчество не свободно от ограничений – подобно воздушному змею, чей полёт кажется свободным, но который на самом деле привязан к нити, как рыба, попавшаяся на крючок. В этом стихотворении поэт заключает договор с Богом и природой, и этот договор соблюдается на протяжении всей книги, полной садов, парков, рек, цветов, рыб, птиц, насекомых. Убийство человека («Если бы сейчас была весна») романтизируется образами природы; в стихотворении «Под моими руками» маленькие груди Марианны сравниваются с упавшими навзничь воробьями. В стихотворении «Кредо» кузнечики, поднимающиеся из травы в том месте, где мужчина и женщина только что занимались сексом, напоминают автору о казнях египетских. Секс и духовные темы в некоторых стихотворениях переплетаются друг с другом. В «Праздновании» оргазм, полученный при оральном сексе, сравнивается с падением идолов в храмах, разрушенных Самсоном.
В книге есть стихотворения о возлюбленных (Джорджианне Шерман посвящены два – «Я жажду обнять одну женщину» и «Для Энн»; последнее получило особенную похвалу критиков) и об ангелах, о неверных жёнах Соломона и о секс-кукле, изготовленной для древнего царя («Девушка-игрушка»). В других стихотворениях появляются Ирвинг Лейтон, Марк Шагал и А. М. Кляйн; отец и дядья Леонарда появляются в стихотворении «Жрецы 1957». Мастерский верлибр, завершающий книгу, «Строки из дневника моего деда», – одно из трёх стихотворений, посвящённых покойному деду Леонарда. Раввин Клайн был учёным и мистиком, святым человеком, человеком твёрдой веры; Леонард считал его идеальным евреем – кем-то, кто, в отличие от самого Леонарда, не мучился сомнениями. Судя по автопортрету Леонарда в «Даре», он был не очень уверен в том, каким евреем является сам: «Для тебя / я буду евреем-банкиром… / Для тебя / я буду евреем с Бродвея» и т. д. Впрочем, в «Строках из дневника моего деда» есть пассажи, которые можно отнести и к самому Леонарду тоже: «Странно, что даже теперь молитва – мой естественный язык… Чернота, потеря солнца – это всегда будет пугать меня. Это всегда
