то соседки с нами тоже не общались – у них была своя дорога. С моей точки зрения, Леонарду повезло: он что-то знал и понимал про женщин, потому что жил в женском доме – с матерью и сестрой, Эстер. А я совсем ничего не знал о женщинах: у меня был только брат, а мама секретов своего пола не выдавала. В общем, нам оставалось только ныть и жаловаться».
Розенгартен живёт в потрёпанном двухэтажном домике с ванной на кухне, который стоит в ряду таких же точно домиков (т. н. блокированная застройка) неподалёку от Португальского парка и бульвара Сент-Лоренс. Сорок лет назад, когда он поселился здесь, это был район рабочих и иммигрантов. Несмотря на некоторые признаки джентрификации (дорогие магазины, кафе), здесь до сих пор сохранились старые еврейские забегаловки с пластиковыми столами, куда Морт с Леонардом в своё время частенько захаживали. По сравнению с их привилегированной домашней жизнью в Уэстмаунте это был другой мир. Морт вырос в Верхнем Бельмонте, в полукилометре от дома Коэнов в Нижнем Бельмонте, – это была уже следующая ступень достатка. Розенгартены были тогда очень богаты. От того богатства мало что осталось, но в то время их семье принадлежало два «кадиллака» и усадьба в Восточных кантонах, в ста километрах от города. Леонард и Морт свели знакомство и подружились на нейтральной территории, в летнем лагере, когда Морту было десять лет, а Леонарду девять – в июне 1944 года, через пять месяцев после смерти отца Леонарда.
Коэны давно привыкли ездить на море в штат Мэн, но летом 40-го и 41-го Канада уже находилась в состоянии войны с Германией, а США ещё не присоединились к союзникам, и из-за введённых ими валютных ограничений канадцам было выгоднее отдыхать у себя дома. Одним из самых популярных мест для отдыха были Лаврентийские горы, к северу от Монреаля. По словам писателя Мордехая Рихлера, это был «настоящий еврейский парадиз, Катскилл[3] по сходной цене» [4] – с большими отелями и небольшими гостиницами, где мужчины в кипах беседовали друг с другом на идиш, стоя напротив знака, запрещавшего евреям заходить на поле для игры в шары. Для сверстников же Леонарда существовало множество летних лагерей у озёр вокруг городка Сент-Агат-де-Мон. Лагерь под названием «Гайавата» предлагал юным отдыхающим обычное меню – свежий воздух, дортуары в маленьких коттеджах, общие душевые комнаты, декоративно-художественные кружки, спортивные площадки, комары, – но, как говорит Розенгартен с глубоким и искренним чувством, «он был ужасен». «У них была одна цель: гарантировать родителям, что с тобой не случится никакого, даже самого маленького приключения. Меня ссылали туда несколько лет подряд, а Леонард съездил только на одно лето; его мать нашла потом более разумно устроенный лагерь, где детей учили плаванию и гребле на каноэ» – а Леонард хорошо плавал и любил это делать. Счёт от лагеря «Гайавата» (лето 1944 года) подтверждает нелестный отзыв Розенгартена о предлагавшихся там развлечениях: выделенные Леонарду на отдых деньги были потрачены на сладости в местной лавочке,
Кэтскилл – горы в США (штат Нью-Йорк), популярное курортное место. –
