насмешливо бросил Симон. – Аптекарь Марлон уже изготовил славный напиток и даже убедил нас в его действии. – Он кивнул Тухлому Гийому. Громила пинком отбросил тряпьё у стены, и перед Сорокой оказалось мёртвое тело аптекаря.
Пьер невольно вздрогнул и боязливо отодвинулся подальше.
– Видишь, Марлон состряпал зелье и проверил его на себе, – невозмутимо проронил Симон.
– Верней верного, – протянул Гийом.
– Протянул ноги через пару минут. – Кивнул Висельник.
– Вот, возьми – добавишь в питьё для Паучихи. Тебе и делать особо ничего не нужно, попросту позаботься, чтобы мадам сводня это выпила. – С фальшивой улыбкой подмигнул Тесак. – Да не торопись, красавчик. Я дам знать, когда пора. Иначе провалишь всё дело и угодишь в лапы Одноглазого, а уж он вряд ли будет долго выспрашивать, кто надоумил тебя провернуть подобное. И твои потроха мигом окажутся в сточной канаве. И держи язык за зубами, если не хочешь перед смертью ещё и онеметь.
Сорока пробирался к дому, не чувствуя ног. Лицо его пылало, а голова раскалывалась от прежде не присущих ему раздумий. Он лихо поклялся в верности Тесаку и пообещал отравить сводню, но, оставшись один, Пьер стучал зубами от страха. Возгордившись вниманием таких значимых в мире отверженных особ, бедняга поставил себя в весьма шаткое положение. Теперь ему оставалось балансировать, словно циркачу на канате, и любое неверное движение грозило гибелью. Силы небесные, а ведь его пристукнут в любом случае! Если победит Коро, то его порежут на куски его прислужники. А если он нарушит клятву и верх одержат заговорщики? Пожалуй, Бурдюк, Висельник или сам Тесак заставят его изрядно помучиться перед смертью. Что же делать?
И так, поливаясь потом и погрузившись в мучительные раздумья, Сорока доплёлся до дома. И, когда после полуночи явились Кларисса с дочерью, отчаянный Пьер едва не признался во всём сводне в надежде, что пройдоха Паучиха надоумит, как избавиться от беды и сохранить жизнь. Но внезапно достаточно опьяневшая Сьюзи бросила в его адрес очередную глумливую колкость, и Кларисса громко расхохоталась над её словами. Это вмиг придало Сороке решимости. Нет, к дьяволу все сомнения! Эти гусыни вполне заслуживают незавидной участи.
Наступившая осень слишком поторопилась уступить своё место зиме. К утру лужи сковывало тонкой корочкой льда, вода в бочках успела замёрзнуть. Хозяйкам приходилось потрудиться, прежде чем приняться за стирку или попросту наполнить водой кастрюлю для супа. Бедняки кутались в жалкое тряпьё, с тоской прикидывая, что ранняя зима сулит новые расходы. Потаскушки стучали зубами, шатаясь вдоль переулка, а завидев случайного прохожего, кидались к нему со всех ног, словно цыплята к кормушке. Но красавицу Сьюзи это вовсе не занимало. Она была тепло одета и не тряслась от холода по ночам. Мать берегла её словно драгоценность. И в морозные дни держала в очаге камень, чтобы постель успела хорошенько согреться. О Сороке сводня давно заботиться перестала, и ему приходилось радоваться, что вообще
