в черном кепи, значит, это не правда. Не правда – это то, что не соответствует моему мечтательному настроению. Если я нахожусь под воздействием этого настроения сию минуту, и если настроение напрямую связано со зрительными образами, это означает, что настроение истинно, даже если не соответствует реальности. Реальность – это то, что я переживаю. А я хочу переживать именно то, что рисует воображение. Значит, для меня это истинное переживание.
Не спится мне. Начало повести положено. Не спиться бы. Каламбур. Оговорка по Фрейду? Нет. Не сопьюсь. Я же немного психолог. И я свободен – в той мере, в какой позволено и полезно для моего духовного устроения. Если в моей голове замаячит, к примеру, идея убить президента какой-нибудь латиноамериканской страны или истребить всех худых женщин мира, моя свобода преткнется на первом же полицейском кордоне. Хочу соединиться в нефритовых желаниях с незнакомой мне женщиной, но эта свобода будет не абсолютной, потому что нет никакой пользы в абсурдных желаниях. Только то, что исходит из моего настоящего осознанного «я», то есть от личности, может и должно быть свободой.
Правдой будет легкий флирт с незнакомкой, обмен звонками по ночам, встречи – короткие, бурные встречи, в которых вспыхнет симфония двух одиночеств, на время превратится в острый экстатический вопль, в сублимацию всего видимого и невидимого, как при первородном падении Адама и Евы. Когда с них спала пелена святой непогрешимости, и они увидели друг друга в разоблаченных телах. Фиговый листок последним пал в раю девственности. Мужчина и женщина соединились в торжествующем крике, это был первый вопль рождения нового человечества. Вопль, адресованный искупителю.
В эту минуту моя свобода реализуется в желании написать рассказ о современном Раскольникове и мечтательно поиграть образами, рожденными мерцающим огоньком. Не так много для счастья? Но счастье состоит из цепочки радостных переживаний. А то, что я только что обозначил, несет за собой именно такие переживания.
Нет, не сопьюсь. Прошло то время. Теперь у меня накопился опыт праздности. И я рад этому.
Как бы назвать эту незнакомку? Пусть будет Ева. Много распутного и благородного исходит от этого женского имени. Мученического и счастливого. Блудного и святого. Назвать образ – значит, посадить его на мысленный поводок. Чулочный ажурный мечтательный поводок.
5.
Утром по-новому воспринимаешь ночной текст. Более трезво. Пробежал глазами, поправил места категорических оценок. Психолог, который норовит поставить всем диагнозы и умыть руки, как прокуратор Понтий Пилат, должен на время умереть. Иначе менторский тон захлестнет повествование. Менторский и прокурорский. Психолог в большей степени адвокат, только не адвокат дьявола. Понять – совсем не означает простить. Понять – это охарактеризовать потаенные движения мыслей так, чтобы не возникало желания бросить
