от боли. Пинают. Лицо уже в крови. Нос, похоже, сломан. Удар сыплется за ударом. Слышу, что пацаны выбегают на помощь.
– Эй, вы чего творите? – спрашивает Федя, самый крепкий подросток из нашей компании – ходит на бокс, за что и получил кликуху Боксер.
Пьяные прекращают меня бить.
– Закрываем вашего друга, вот чего, – говорит Игорек, пока жирдяй уже вызывает милицию. Ухмыляется, будто так и надо.
– Видимо, не шутят, – намекаю ребятам я. Не обращая на них внимания, Стас помогает встать на ноги. Отряхиваюсь, говорю ему спасибо.
– Погоди пока спасибо говорить, счас тебе конец придет, поблагодаришь еще, – бросает Игорек мне с издевкой, пока второй общается по трубке.
Быдло уходит курить на лестницу, а мы возвращаемся к себе. Федя хочет закрыть дверь, но я прошу оставить так, чтобы не пропустить приход милиционера. Отмудохали меня конкретно: до носа больно дотронуться, а губа разбита в кровь и уже распухла. Вытираюсь, оторвав туалетной бумаги. Только теперь замечаю, что бордовым заляпан балахон с Эминемом. «Все равно не выкину», – думаю я, пытаясь оттереть, но бесполезняк – стирать надо.
– Ну чего, ты как? – спрашивает Федя.
– Сам видишь, – отмахиваюсь я и прошу его набрать тазик, чтобы замочить в воде балахон.
– Да, без бэ, – говорит он и, сняв фиолетовую посудину со шкафа, идет на кухню – к раковине.
Стас с виноватым видом доедает котлету. Я выключаю телевизор и смотрю в окошко. На улице уже стемнело. Часы показывают половину двенадцатого ночи.
Федя возвращается с тазом. Я снимаю балахон и кидаю его в воду. Для очистки совести немного посыпал на него «Досей», хотя вряд ли отстирается.
– Ну, чего?
– Ничего, пока на лестнице тусуются, – отвечает Федя.
– Понятно, – говорю я и сажусь есть котлету без особого аппетита.
Ждем. Через полчаса слышу – поднимается, выясняет, как было дело. Пьяные просят пройти к нам с ним вместе.
– Сначала сам, – срезает он и проходит в квартиру, закрывая за собой дверь.
Я ожидал увидеть старпера в погонах, но ошибся. Перед нами стоял молодой человек в форме, белобрысый и подтянутый. В руках папка. «Может быть, для солидности, а может, записывать показания будет», – думаю я. Мне скоро исполняется четырнадцать, и я еще ни разу не был в ментовке. Стремно.
Ребята здороваются с участковым. Я делаю то же самое, заранее благодарный, что они не оставили меня одного.
– Здравствуйте, – отвечает он нам. – Давай присядем, – приглашает за стол.
Сажусь. Смотрит на меня, как на какашку, и говорит:
– Доставай кошелек.
Отвечаю ему честно, как есть:
– Нет у меня их кошелька. Мы вообще с ребятами в карты сидели играли, понимаете? – Показываю ему на колоду. Он ставит папку на пол. Записывать ничего не собирается.
– Возвращай давай, сказочник, а то в обезьянник сейчас поедешь. Моя смена уже заканчивается, понимаешь? –
