трачу на документацию риска падения пациента, вместо того чтобы пойти в палату и обсудить с подопечным, что мы можем сделать, чтобы помочь ему тверже стоять на ногах.
Мистер Хэмптон по-настоящему рискует упасть. Он пожилой, подключен к кислороду и, судя по всему, дезориентирован в пространстве. Пока с момента начала моей смены он все время спал, однако в любой момент может проснуться из-за желания сходить в туалет, не сообразить, где сейчас находится, запутаться в своих простынях или кислородных трубках и упасть, просто пытаясь подняться с кровати.
Мысли об этом вызывают у меня тревогу, и я сразу же иду к палате мистера Хэмптона, тихо стучусь в дверь. Снова застаю его спящим. Подхожу к кровати и трогаю его за плечо.
Он открывает глаза, а я беру судно с полки, что рядом с его кроватью.
– Мистер Хэмптон, – тихо говорю я, показывая ему судно. – Вам нужно в туалет?
Он кивает, и я помогаю ему присесть на кровати, заведя за спину свою руку. Затем высвобождаю его ноги от одеяла и простыней, чтобы он мог свесить их с кровати, – в конечном счете они оказываются на полу. Он очень высокий.
– Вам нужна моя помощь?
Он отрицательно трясет головой и тянется к судну. Другую руку он запускает под свою больничную сорочку и готовится к мочеиспусканию. Я поворачиваюсь к нему спиной, при этом продолжая придерживать его за плечо, чтобы успеть поймать, если он вдруг начнет заваливаться вперед.
Я слышу звук струящейся мочи, который через какое-то время затихает. Жду несколько секунд, потом спрашиваю, закончил ли он.
– Угу.
Это был первый звук, который я услышала из его уст! Я поворачиваюсь к нему лицом, радуясь тому, что он все-таки пошел со мной на словесный контакт, и свободной рукой, тоже в перчатке, убираю судно в сторонку. Из лежащей в его палате упаковки я достаю влажную гигиеническую салфетку и протягиваю ее ему. Он берет салфетку и медленно и тщательно вытирает ей обе руки, после чего протягивает использованную салфетку обратно мне.
Я заглядываю в судно. Ему и правда хотелось по-маленькому. Я наклоняюсь, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
– Полегчало?
– Полегчало, – бормочет он себе под нос, словно говорит сам с собой, однако голос у него уверенный, без какой-либо старческой дрожи. Я смотрю на него и морщу лоб, поправляя носовой катетер, через который подается кислород. Он уже пытается вернуться под одеяло, и я помогаю ему вытянуть ноги и лечь на кровать.
Его глаза начинают закрываться. С помощью пульсоксиметра я проверяю его пульс и уровень насыщения крови кислородом. Все в норме. «Наверное, он просто устал», – думаю я, хмуря брови. Довольно необычно, что он так много спит, но он все-таки болеет лимфомой.
Зайдя в его туалет, я опорожняю судно, измерив количество мочи, чтобы позже записать это в медкарте. Любые жидкости,
