style="font-size:15px;"> Про печенье Ксения не знала в точности. Ленка ли его научила, или он сам догадался, что жена на работе захочет есть.
– Ой, «Берлинское»! Мое любимое. Сто лет не покупала!
– Ешь на здоровье!
Лена водрузила пакет с печеньем на стол. Ей очень шло хлопотать у чайного стола – у нее были натуральные белокурые волосы и полные руки молочного цвета с нежно-розовым лаком на ноготках. Кажется, сядешь с такой женщиной чай пить, и произойдет с тобой что-то необыкновенное. В сказку попадешь! Вот Мишка и купился.
– Задумали чего, – начала Ленка, распечатывая стаканчик с пудингом. – Я тут послушала, ты уж извини… твой что, собирается брать кредит?
– Не знаю, чего он собирается.
Ксения махнула рукой. Не хотела она верить во всю эту чепуху с кредитом, не хотела касаться подробностей, пока еще не ясных ей самой. Да и признаться Ленке, что она не очень в курсе финансовых планов супруга, тоже казалось стыдным. Ленкин муж, понятное дело, все деньги до копеечки отдавал жене и ни о какой финансовой самостоятельности не помышлял. Максимум, на что он мог рассчитывать, была выпивка с товарищами по академии.
– Ты это… поосторожнее…
– Да я понимаю.
– У нас вот Сугоняка, сосед по общаге, связался тоже… Так Танька до сих пор выплачивает проценты. Прикинь! Они даже развелись с ним, потому что алименты на детей не облагаются налогом. Так выгоднее.
– На что он кредит брал? – спросила Ксения.
– Торговлю стройматериалами хотел открыть. Ой, – Ленка исступленно затрясла розовыми пальчиками, – там такая конкуренция! Что ты! Не сунься! Его чуть не пришили. Хотя этот Сугоняка – дядя такой, два на два… А твой чего надумал?
– Мой вроде тоже стройматериалами, – сказала Ксения, проклиная Ленкину назойливость и свою мягкотелость.
– Запрети, – посоветовала Ленка строго.
– Да надо бы, – вздохнула Ксения. – Хотя мне трудно… Мне трудно будет ему запретить.
– Как это – трудно?
Ленка быстро и зло глянула на свою собеседницу, как будто выстрелила небольшими карими глазками. Не порохом, конечно, стреляла – какой-то смесью, состоящей из раздражения, презрения и насмешки. Ксении почему-то вспомнился Мишка – наверное, овладевая Ленкиной наукой, он тоже чувствовал на себе такие вот неприятные взгляды.
– Ну, он так хочет… Строит грандиозные планы…
Она отлично понимала, что говорит глупости, что на кон поставлено благополучие всей семьи, ее собственное и двойняшек, что Володины планы нужно душить в зародыше одним грозным окриком, а лучше одним взглядом, наподобие того, который только что продемонстрировала ей Ленка. Но она не хотела ломать ему крылья. Пошлое слово «мечта» до сих пор было сопряжено в ее сознании с чем-то высоким и прекрасным… Мешали, одним словом, предрассудки.
Другое дело, что признаваться Ленке в своем увлечении предрассудками тоже
