в холл, чтобы застать там поистине великолепное зрелище – разъяренная маленькая мисс кусалась, царапалась и била отца чем попало, а он в это время надрывал себе бока от хохота.
– Кто этот маленький василиск? – рыдал он, вытирая слезы, бегущие по щекам. – Кто эта чертовка? Будь я проклят, кто она такая?
Оцепеневшие слуги переглядывались, не зная, что сказать, наконец запыхавшаяся нянька осмелилась открыть правду.
– Это мисс Клоринда, сэр Джеффри, – пролепетала она. – Последняя дочка нашей госпожи… Которая умерла в родах.
Можно сказать, что его хохот замер на середине. Он молча, с изумлением уставился на юную дикарку. Она, утомившись к тому времени, тоже замолчала и отступила назад, дыша ненавистью и открытым неповиновением. Ее глаза горели, как угли, голова была запрокинута назад, щеки побагровели. Вокруг злого маленького лица развевалась копна иссиня-черных кудрей, грозя вот-вот превратиться в змей Медузы.
– Черт бы тебя побрал! – снова закричала она. – Я прикончу тебя, старый хрыч!
Хохот сэра Джеффри возобновился с новой силой.
– Так тебя зовут Клориндой, девчонка? – сказал он. – А должны были назвать Джеффри, если бы не глупость твоей матери. Я никогда не видел такого злобного маленького чертенка и такого красивого.
Он подхватил ее с того места, где она стояла, и поднял на вытянутых руках, впитывая глазами ее сверхъестественную прелесть.
Глава III, в которой собутыльники сэра Джеффри поднимают тост
Она понравилась бы сэру Джеффри, даже если бы не обладала ничем, кроме красоты, крепкого сложения, сильных рук и высокого роста. Но неистовый темперамент и мальчишеские замашки так развлекли его и так польстили его грубым вкусам, что он воспринял ее как лучшую забаву на свете.
Он поставил ее на пол, позабыв о недавней стычке, и попытался помириться с ней. Поначалу ничего у него не вышло, девочка, насупившись, наблюдала за его попытками. Бренди зашумел в у него голове, и его потянуло на шалости, – выпитое всегда приводило его в игривое настроение. Ему казалось, что он дразнит молодого щенка или выбирает бойцового петуха. Он приказал слугам убираться на кухню, и те немедленно ретировались. Женщины были потрясены увиденным, а мужчины сдерживали смех до тех пор, пока не вернулись в людскую.
– Что мы говорили! – посмеивались они. – Однажды увидел эту чертовку, прочувствовал на себе ее крутой нрав, и дело сделано. С какой яростью она бросалась на него. Какое бесподобное зрелище! Она боялась его не больше, чем спаниеля, а он ревел от хохота так, что чуть не лопнул.
– Ну? Знаешь, кто я такой? – с ухмылкой спросил сэр Джеффри у девочки, усадив ее на лавку и выпрямившись перед ней во весь рост.
– Нет, – отрезала маленькая мисс.
Черные бровки у нее были сдвинуты, она смотрела на него, как на пустое место. Гнев в ее душе сменился интересом, вызванным веселым смехом этого человека, но она не
