Анна Розамунде. – Главное «Ja» – на случай, если появится шанс ответить мистеру Густавсену. Жаль только, что он на нее ни разу не взглянул.
Розамунда засмеялась, но тут же укротила свое хихиканье, потому что увидела, как к ним подплывает королева, а шотландский секретарь Майтланд держит ее под руку.
– Мисс Перси, – произнесла королева, – секретарь Майтланд спрашивает, не соизволите ли вы быть его партнершей в этом танце?
– Да, ваше величество. – Анна склонилась в реверансе.
– И леди Розамунда, – продолжила королева, переведя свой яркий взгляд на Розамунду. – Надеюсь, вы прибыли ко двору готовой к танцам?
– Да, ваше величество. – Розамунда повторила за Анной реверанс.
– Тогда надеюсь, вы станете партнершей мистера Макинтоша. Он уже доказал, что в танце очень легкий на ногу.
Высокий широкоплечий Макинтош с гривой рыжих волос и коротко подстриженной рыжей бородой поклонился ей и протянул руку.
Розамунда позволила ему вывести себя в танцевальный круг, впервые почувствовав себя уверенной с тех пор, как ступила в Уайтхолл. Уроки танцев были единственным светлым пятном среди ссор с родителями и слезами из-за того, что ее разлучили с Ричардом. Ее учитель говорил, что у нее врожденное чувство танца, не то что к светским беседам, которые давались ей с трудом.
Но танец не начнется, пока королева не займет свое место в первой паре танцующих. А ее величество обходила комнату, составляя пары, которым, как казалось, не хотелось танцевать вместе.
– Леди Розамунда Рамси, – любезно произнес мистер Макинтош, будто почувствовав ее застенчивость. – Ведь Рамси, как я думаю, шотландское имя.
– Возможно, много лет назад, – ответила Розамунда, – у моего прапрадедушки было поместье на границе.
«Из которого ему нравилось совершать набеги на своих шотландских соседей, за что дедушка королевы наградил его плодородными землями на юге и титулом графа. Но об этом вряд ли было уместно упоминать в светской беседе с шотландцем!»
– Выходит, вы моя соотечественница, – продолжал он.
– Я никогда не видела Шотландию.
– Так вы новенькая при дворе. Я непременно запомнил бы такое прелестное лицо, если бы встретил раньше.
– Вы очень добры, мистер Макинтош, – засмеялась Розамунда.
– Нисколько. Я только сказал правду. Недостаток шотландцев – у них нет таланта к придворной трескотне. Вы самая прелестная леди в этом зале, леди Розамунда. Я должен говорить правду.
Розамунда снова засмеялась, рассматривая его шафрановый с черным камзол и приколотую к высокому воротничку жемчужную эмблему Шотландии – чертополох. Чертополох конечно же символизировал его службу королеве Шотландии, то есть леди, наиболее одаренной к придворной риторике, о чем Розамунда знала из разговоров.
– Вы не могли бы уронить чести любого двора, а не только такого
