Молчу. А то, чего доброго, напустишь порчу на меня бедного и беззащитного.
– Да уж, ты беззащитный, – хмыкнул Викентий.
– О, кстати! – вскинулся Гремлин. – Счас новый анекдот расскажу…
Но анекдоту не суждено было прозвучать. Потому что в кармане Гремлиновых штанов противно заверещал мобильник.
Гремлин ругнулся и достал трубку.
– Ну? – требовательно рыкнул он, делая свирепое лицо.
Викентий вальяжно расположился напротив друга и приготовился к предстоящей сцене. Просто он знал, что если выражение лица Степана-Гремлина можно охарактеризовать как крайне свирепое, то быть представлению. Театру одного актера.
И Степан не разочаровал приятеля в его ожидании. Это поистине был один из звездных часов его актерского мастерства.
– Не допираю, корешок, – загнусавил Степан в трубку. – И слушаю, и не врубаюсь! Я че тебе, лапши мешок? Я, блин, понтами не кидаюсь!.. Я лох?! Я, значит, вам уже не босс?! Спешил, летел, пыхтел, себе мозги запарил… А вам, блин, нужен экстремальный парень! Вин Дизель, типа. Это не вопрос. Но, кореша, какой же это фак! Какой это отстойный сдвиг формата! Без моего классического мата вам не озвучить даже Шапокляк! И как подумать, кто у вас в тузах! Сплошное чмо без голоса и пара. Озвучка без фильтрации базара есть неизбежный и законный крах! Че говоришь, мне башню сорвало? Не катит, типа, быть звездой эфира? Щенок! Не отрывайся от кефира и думать позабудь про дядино бухло! А потому заткнись и запиши: я вам не евро, чтоб гулять по свету. Со мной связался – сядешь на шиши. Карету мне, карету, блин, карету!..
Викентий хотел было изобразить аплодисменты, но Степан предупредительно поднял палец. В Гремлиновой трубке что-то пискнуло, зашепелявило, и Степан уже обыкновенным голосом буднично поинтересовался:
– Записать успели? От придурки… – И отключил трубку.
– Что ты сейчас тут выдавал в эфир? – Викентий кое-как приходил в себя после продолжительного внутреннего хохота.
– Монолог Чацкого, – хмуро ответил Степан.
– Да ты что!..
– А че такого. Просто переозвучиваем запись старого спектакля. Только с этим монологом все время какая-то ботва получается: то не технично, то не смешно. Вот сейчас как было?
Викентий пожал плечами:
– Я не специалист. Но вообще-то некоторый процент здорового детского юмора ощущается.
Степан вздохнул.
– Лабуда это, Кешаня. Сам понимаю. Поеду-ка я в студию и серьезно займусь этим вопросом. Тем более кажется, мои кореша не успели записать все, что я им в трубку наговорил.
– А это был экспромт?
– У меня вся жизнь – сплошной экспромт. Все, карету мне, карету!
– Давай, вали. – Маг ободряюще хлопнул Гремлина по плечу. – Все у тебя получится. Фильмы переозвучивать – не порчу снимать.
– Как
