он умел видеть целко и безошибочно.
– Вероника, – еле слышно прошептал он, и она – вот незадача – посреди всей этой ресторанной сутолоки сумела разобрать свое имя. Она повернула голову и обомлела – перед ней, потрепанная жизнью и незавидной работой, сидела ее детская любовь. На ватных ногах подошла она к столику.
– Ленька, ты?!
– Да, товарищ Жукова, я.
– Ну не совсем товарищ и совсем уже не Жукова.
– Вот как?! Ну– ка, рассказывай…
– У тебя свободно? Сесть можно?
– Конечно, садись, что ты.
Она села и позвала официанта. Заказав шампанского и увидев смущенные глаза кавалера, подметила:
– Надо же, пиво в «Астории» – ты всегда был ценителем прекрасного…
– На большее, увы, денег не хватает.
– Я поняла это по твоему пиджаку. Но выбор места просто исключителен!
– А, – махнул рукой Лернер. – Лучше тридцать лет пить свежую кровь, чем триста лет клевать тухлое мясо.
– Так ты пьешь свежую кровь? – хохотнула Вероника, обнажив ряд белоснежных зубов.
– Временами. Когда премия.
– И за что же премировали так щедро?
– Да, вот, был только что у вдовы писателя Алексея Толстого. По заданию «Литературки» фотографировал гобелены, картины, музейные экспонаты… А уж какая у нее коллекция драгоценностей, ты бы видела!
– Коллекцию тоже удалось заснять?
– За нее бы премию не дали, а вот с работы снять, пожалуй, могли бы… Но и у тебя, я погляжу, цацки не хуже графининых будут…
– Что за выражения, Леонид Исаакович? У нас в Париже так выражаться не принято.
– Где?! В Пари… – глаза Лернера округлились. Посетить прекрасный французский город всегда было мечтой одинокого и тонкого еврея, мечтой столь же недосягаемой, как та интеллектуальная и культурная богема, близостью к которой он все еще грезил, а его собеседница уже давно жила.
– Да, Ленечка. После окончания института я вышла замуж за француза – он приезжал на какой– то кинофестиваль или… в общем, я уже не помню. В общем, была я тогда хороша…
– …да ты и сейчас как с обложки журнала!
– Брось. Хотя, спасибо, мне приятно. Но тогда, видишь ли, к моей красоте еще изрядного удельного веса добавляла молодость. Очаровала я французика моего и вскоре уже укатила с ним на его историческую родину.
– Так просто?
– Ну, не все так просто. Конечно, пришлось имитировать беременность, дать пару взяток гинекологам, но ты ведь помнишь, что мой дедушка был главврачом во Второй городской, так что это было сравнительно несложно. Потом, по приезде, горько разочаровать моего Луи тем, что от переживаний и бесконечных мытарств по КГБ да разным комиссиям ребеночек приказал долго жить, а вернуться на родину… только
