кличке… «Котовский» что ли?
– Толян? Да, помню. Вор знатный. Из– под носа что хочешь утащит, а ты и ухом не поведешь.
– А почему его так прозвали?
– Ха… Да он из зала суда через окно сбежал, прямо как легендарный комдив. Вот и повелось… Да ты не думай, он уж отсидел свое. Сейчас свободен… И голоден. Вот, на днях письмо от него получил.
– Голоден – это хорошо…
Мишка бросил сигарету, навис над ней и посмотрел прямо в глаза:
– О чем это ты? Тебе, что, меня не хватает?
– Да ну что ты, дурачок. Просто думаю. Ему заняться нечем, а талант есть. У меня – право выезда за рубеж и, соответственно, возможность протащить все это через границу, чтобы продать с наваром. А она богатая и все богатство пропадает. Да и доступ в ее квартиру мы через моего Ленечку запросто можем получить… Кстати, мне кажется, он все еще в меня влюблен…
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – хитро улыбнулся молодой человек.
– Точно. Завтра же беги на почтамт и звони своему Котовскому, пусть приезжает. Есть для него работенка.
– А для меня?
– И для тебя.
Азарт взыграл в крови обоих – и они снова набросились друг на друга, совершенно теряя счет времени и невзирая на усталость, которую, казалось, как рукой сняло.
Пару дней спустя Мишка уже встречал на Казанском вокзале молодого человека, как две капли воды похожего на шустрого милиционера, с которым вдова Алексея Толстого встретится через десять дней. А Вероника Сенье сидела в компании Лени Лернера в маленьком кафе– мороженом на Цветном бульваре.
– Поздравляю, Ленечка, есть для тебя работа.
– Отлично. Заказ для твоего мужа?
– Почти. Для меня. Ты ведь готов на поступок ради прекрасной дамы?
– Спрашиваешь.
– Навар будет приличный, обещаю. Не работать сможешь до конца жизни… – говорила Сенье, но Лернер ее уже не слушал. Сам того не подозревая, только что, в пасмурный осенний день 1980 года, он заключил сделку с дьяволом.
Глава пятая
09 декабря 1980 года, Москва, Спиридоновка, музей – квартира писателя Алексея Толстого
Колесниченко появился в квартире писателя, в которой уже несколько дней подряд велись активные следственные и оперативные мероприятия, ныне уже вступившие в завершающую, слабую фазу, в 10 часов утра – решил не приезжать особенно рано, чтобы не будить и без того измотанных событиями последних дней старух, но для порядку посетить место преступления все же следовало. Хотя бы для того, чтобы дать команду милиции снять печать с кабинета писателя, убрать отовсюду таблички «вещественное доказательство», и вообще позволить настрадавшимся женщинам жить в своей квартире нормальной, полноценной жизнью – если, конечно, таковая была возможна после случившегося. Глядя на хозяйку – заслуженную во всех смыслах старуху, – следователь понимал, что главная трагедия ее состоит сейчас не в том, что похитили
