только это свойство и отличает человека от животного. На то только и дан ему разум. Против смирения надо не делать доброго перед людьми, чтобы не путать себя и не знать, для Бога ли делаешь или для людей. Надо не думать о своих делах добрых, помнить о злых – чтоб левая не знала, что делает правая. Против любви: подавлять в себе зачатки зла в мыслях. Из сердца выходят злые помыслы, убийства, кражи, лжесвидетельства, прелюбодеяния, любодеяния, хуления. – Против всех искушений молиться постоянно – Яко твое есть царство, сила и слава. Все блага жизни не мои, но Твои, они даны мне, как сад оброчникам. Не думать о том, что это мое, и я вправе распоряжаться и пользоваться: оброк я должен платить. Мало того, что оброк, вся моя жизнь, мое сознание есть не мое, но Его, того, кто послал меня; и жизнь эта дана мне как талант, для работы над ней, для роста, увеличения ее. – И это не то, что так кто-то велел, а это так есть, я поставлен в такие условия: и если захочу для себя спасти свою жизнь, я погублю ее. И спасу я ее только тогда, когда, служа пославшему меня, погублю ее. —
Думал еще, что, молясь так, я забываю смерть. Часто хорошо думаю, но думаю без смерти. И эта дума легкая, пустая. Часто хорошо живу, но живу без ожидания смерти, и это жизнь легкая, пустая. Жизнь – талант, данный мне для роста. – Только тогда можно думать и жить с смертью, когда будешь помнить, что дело одно – не написать что, не помочь кому, не сделать что вне себя, а только одно: возростить свою жизнь, чтоб отдать ее хозяину, когда он возьмет ее – лучше, больше, чем она была дана мне. – Это страшно только тогда, когда рост жизни можно представить себе помимо любви к людям и, стало быть, служения им. Но рост и служение одно и то же, только рассматриваемое с разных сторон.
Дневник, 5 ноября 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 101.
Много дней пропустил. Дни были хорошие – молитва и труд. Нынче встал в 7, гулял, молился. Молитва все усложняется и все живая…
Думал: молитва, которой молиться всегда, чтобы не впадать в напасть, для меня такая: помни, что ты посланник Бога-любви – от него исшел и к нему идешь.
Дневник, 7 ноября 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 102.
Встал рано, ходил. Сильный мороз. Писал, все так же плохо. Иногда думаю, что я лишился силы и способности выражать свои мысли так, как я их выражал прежде, и потому недоволен теперешним слабым выраженьем. И надо кончить. Это ничего. Мне не жалко. И очень хорошо так, как есть. (Молитва укрепляет и очищает, радует меня.) Но беспокоит сомненье: может быть, я должен писать. И потому я пытаюсь и буду пытаться служить этим, так как другим ничем не умею так же полезно служить.
Дневник, 8 ноября 1890 г., Ясная Поляна, т. 51, стр. 103.
Думал при молитве о том, что «Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем» значит то, что дело божье, то, которому мы призваны служить, понять мы не можем всё, как не может понять лошадь, зачем и куда и даже что она везет; но если она смиренна и кротка – она участница труда, даже главная работница, и ей хорошо. То же и нам. Смутно мы знаем, что мы делаем дело любви,
