и все они находились в бывших производственных помещениях. А влиятельные люди, которым Игорь частенько угрожал, жили на скучных и холодных дачах. По сравнению с ними даже штаб САП смотрелся не столь мрачно.
Хотя кухня у них была мертвая: на ней не готовили, а лишь разогревали. Мальта просила воспринимать ее как товарища, коллегу, друга. На роль матери или домработницы пусть ищут другую.
А еще Мальта никогда не красилась, чтобы не подогревать неприличные фантазии окружающих. Она была собранным и смекалистым бойцом. Ненавидела «Трех Сибиряков», но умела держать лицо. Когда Игорь разговаривал с Мальтой наедине – случалось это нечасто, – речь шла о миссии и о рисках от предполагаемых шагов. В политике он разбирался гораздо лучше, чем в косметике, поэтому и спросил женщину с серебряным лицом:
– А что ты думаешь о Калаче?
Она задумалась:
– О Калаче? Дай вспомнить… Его же суд ждет, да?
– Да. Что ты об этом думаешь?
– Я? – она медлила, подбирая слова. – Я надеюсь, суд будет справедливым.
– И это все? – удивился Королев.
– Ну да. Ой, вспомнила! У меня же веганская закуска из Индии есть, сейчас достану!
Как-то слишком коротко она ответила, растерялся Игорь. Мальта бы уселась рядом, закинула ногу на ногу и давай болтать: и ногой, и просто болтать. Она бы пересказывала ему всю порочную биографию Калача до седьмого колена или варяжских князей. Мальта же происходила из семьи археологов и в таких вещах разбиралась, и с большой охотой копалась в прошлом: своем, Вадима, стажеров и членов САП. Она всем рассказывала, что родители ее познакомились во время раскопок на острове, несложно догадаться, на каком. Что они оба дышали, как один. Чередовали романтическую порывистость и рабочую практичность и мертвых любили больше, чем живых, но сами на тот свет не спешили. Когда двухлетняя Мальта выказала капризное, но закономерное отношение к их кочевому образу жизни, нестабильному и нестандартному окружению, родители отправились с ней в отпуск в Челябинск. Оставили у бабушки.
А бабушка Мальты работала бухгалтером на предприятии и постоянно жаловалась на экологию, но еще больше – на Москву.
«В Москве жизнь токсичнее, чем у нас, – начинала она вечернюю сказку, – там из людей ежедневно вытекает гниль, и разливается рекой, и впадает в Москву-реку, и по каналам заражает регионы. Вот почему, Мальта, у нас экология плохая».
Игорь все это вспомнил, наверное, вовремя, потому что решил спросить про Москву. Что-нибудь оригинальное. Например, про экологию. Он взглянул на небо за окном: ожидаемо пыльное, монохромное, скучное.
Зеленые листья на подоконнике перетянули внимание на себя.
– Что это ты там делаешь? – услышал Игорь.
– Смотрю, темные у вас времена.
Он обернулся и встретился взглядом с незнакомкой. Забыл спросить, как ее зовут. Вмиг пожалел, что заглянул ей в глаза. Что там было: сочувствие, жалость, понимание? Она смотрела так
