Вани, – сказала я. – На суде, весь зал был набит его болельщиками. Мне даже на секунду показалось, что сейчас нас поменяют местами и конвоиры отведут меня в камеру.
– Ох, это ужасно, – Алла взялась рукой за лоб. – Как же так произошло? Что с нами стало? Что стало с Ваней, черт возьми? Я и предположить не могла, что он пойдет на такое. Как так, Вась?
Я пожала плечами.
На этот вопрос, я до сих пор не могу найти ответ. И, наверное, никогда его не найду.
– Он сожалеет, – сказала Алла, как будто наверняка это знала. – Наверное, места себе не находит.
Складывалось ощущение, что Алла не совсем на моей стороне.
– Он заслужил это, – мой голос пропал.
В горле запершило, отчего я сделала несколько, уже жадных глотков.
Я заметила, как зеленые глаза Аллы остановились на складках на моей кофте в районе живота.
– Значит, это правда? – звучало как уточнение. – Ты беременна?
Ее вопрос, как выстрел в голову. Казалось, что я стыдилась признаваться в этом. Но все и так очевидно.
– Да, – невесело улыбнулась я. – Видимо, нас прокляли еще в далеком прошлом. Наверное, кто-то решил, что мы слишком счастливы и стер нашу фортуну огромным ластиком.
– Я бы сказала, прошелся наждачкой.
– Точно.
– Но ребенок, это ведь счастье? – сказала она, не поняв мою грусть. – Я пока не поняла этого… И это тоже было правдой.
– Слушай, – Алла поерзала на месте, – я знаю, что тебе тяжело об этом говорить, но поверь, мне ты можешь высказаться. Когда только захочешь, я обязательно выслушаю тебя.
Ее горячая ладонь накрыла мою.
– Спасибо, – искренне поблагодарила ее я.
Я была тронута ее проницательностью. Алла не давила на меня и не требовала подробностей. Я обязательно поделюсь с ней – мне крайне нелегко держать все в себе. Но пока не время.
***
«Бессмысленны слова, мне не нужны… Бессмысленной была, такая жизнь».
Я стояла в серой толпе и прикрывала лицо капюшоном, дабы не раскрыть свою персону. Прохладный ветер играл пластмассовыми лепестками венков, а в нос врезался запах живых хризантем. Люди несли их охапками.
Похороны – это всегда грустно и больно. Я гордилась Аллой, которая стойко переносила весь этот процесс. Дело в том, что внутренне, она успела к ним подготовиться. И скорее всего, уже давно выплакала все слезы.
Что не скажешь про меня. Глядя вниз, я изучала зажатый в руках носовой платок. Алла держала меня за руку, а я чувствовала комок, который все ближе подступал к горлу. Больно. Печально. Прискорбно. Невыносимо.
– Ты поедешь с нами на кладбище? – спросила Алла, когда люди начали расходиться по автобусам.
Я посмотрела на нее умоляющими глазами.
– Можно я подожду тебя дома? Мне нехорошо.
– Конечно, – понимающе
