в Аду!
– Бешеная, рыжая стерва! – он лихорадочно трёт покрасневший затылок.
– Тупой, слюнявый придурок! – огрызается она в ответ.
Рей смеётся.
– Почему слюнявый?
– Я видела, как ты на Ваську слюни пускал на речке, – Алла скрестила руки на груди, даже не сообразив, что сказанула лишнего.
– Кто? Я? – Рэй заметно теряется, и смотрит на Дениса. – Что за чушь несет твоя баба? Ты что по голове ее бьешь? А?
Денис прикрывает рот ладонью и тихонько качает головой. Но Рэй продолжает:
– Если бьешь, то бей по почкам, – предлагает он. – Или в сушняки.
Я смущённо опускаю голову и выдавливаю остатки мази на бинт, делая слой более чем обильным. Этот разговор не понравился всем.
Неловкую тишину нарушает Ваня:
– Завязывайте, – откашлявшись, говорит он. – Какая помощь нужна? – интересуется он вроде бы у всех, но смотрит только на меня.
Счастливые минуты…
А дальше, после назначений Аллы, парни ловко переносят маму и быстро справляются с компрессами. Женщина стонет, но через некоторое время расслабляется и засыпает.
Алла благодарна парням за помощь, но не показывает этого.
Я испытываю огромную гордость за своих друзей. Какие бы недопонимания между нами не были, мы всегда готовы пойти друг другу на помощь.
Да уж, тогда мы чувствовали себя семьей. Мы были одним целым, и казалось, что никакая сила не способна разделить нас.
А что сейчас?
Нас больше нет. От нашей дружбы остались лишь осколки. Я слышу их хруст под ногами. Они режут руки каждому, кто пытается заново склеить её. И нет разницы, как именно она разбилась: случайно или нарочно – одинаково больно. Только вот, к счастью ли она разбилась? Покажет только время.
***
– Ваш билет, девушка, – попросила кондукторша, нетерпеливо потряхивая ногой.
Я полезла в огромную сумку, которую уже успела затолкать под сиденье. Расстегнув молнию, я начала капаться в своём багаже, отчего часть утрамбованных вещей повалилась на грязный пол автобуса.
– Проклятье, – выругалась я и услышала раздражённое дыхание женщины – скалы. – Сейчас – сейчас.
Ну, где же он?
– Потеряли? – с недоверием поинтересовалась она. Я уверена, женщине с засаленными волосами и с морщинами, глубже Марианской впадины, только за радость вышвырнуть меня с автобуса.
– Вот, пожалуйста, – я протянула ей мятый клочок бумаги.
Кондукторша внимательно изучила билет, а потом одарила меня пренебрежительным взглядом.
– Хорошего пути.
В ответ на ее пожелание, я лишь слегка кивнула.
Надеюсь, она сказала это искренне. Я как никогда волнуюсь.
Когда все пассажиры заняли свои места, старенький автобус тронулся.
Ну
