После чего долго тер ладони о штаны. Тело было накрыто все той же рогожкой. Пока готовили постамент, Ванзаров давал приставу инструкции. Оказалось, что от него требуется всего лишь исполнение обязанностей: приглашать по одному к телу и отвечать за ведение протокола. Протокол вести будет, конечно, Турчанович.
– А вы что будете делать? – спросил Левицкий, переживая сделанную глупость.
– В сторонке постою.
Пристав подумал было, что над ним подсмеиваются, но непроницаемый лик с усами вороненого отлива к шуткам не располагал…
Трое господ, которым выпала нелегкая доля опознания, теснились стайкой робких пташек у левой арки сцены. Чуть впереди, будто желая закрыть их от опасности, стоял Александров с видом мученическим и раздраженным одновременно. Хозяин театра в своем доме перестал быть хозяином. Ему отдают приказы, и он бежит выполнять, как мальчишка на посылках. От такого обращения он давно уж отвык.
Ванзаров шепнул что-то приставу, тот попросил Александрова представить участников опознания, как требуется для протокола.
Александрову оставалось лишь опять подчиниться.
– Господин Морев Федор Петрович, антрепренер, – начал он с ближнего.
Морев поклонился кивком. Ванзарову было достаточно трех секунд: старше тридцати пяти лет, частенько выпивает, денежные проблемы, не женат, не курит, но нюхает табак (теперь уже редкая привычка), живет в гостинице, больная нога. Психологический портрет, который Ванзаров научил себя составлять за считаные мгновения, говорил о том, что Морев обладает слабым характером, слезлив, может проиграться в карты, неаккуратен и сильно поддается влиянию.
– Глясс Николай Петрович, антрепренер, – Александров указал на сухощавого господина с залысиной во всю голову, моноклем в глазу, затянутого в сюртук немного старомодного покроя, но очень дорогой материи.
Ванзаров увидел в нем все, что хотел.
– И, наконец, наш уважаемый и дорогой Михаил Викторович Вронский, знаменитость и звезда и, главное, режиссер нашего театра, – закончил Александров.
Вронский отвесил шутливый реверанс. Ванзаров видел, что человек этот привык быть в центре внимания, нагловатый, циничный, капризный и неумный. Следит за модой, держит идеальную прическу и форму усов. Набор достоинств человека театра.
– Господина Энгеля, нашего дирижера, сейчас нет, он будет к вечернему представлению, а господин Архангельский, хормейстер, в отпуску, как и весь его хор, – закончил Александров. – Надеюсь, присутствующих достаточно?
Пристав оглянулся, ища поддержки сыщика, и получил ее в виде движения бровей и короткого кивка. Ванзарову было достаточно.
– Господа… – Голос подвел пристава, он прокашлялся и начал снова: – Господа, сейчас будет произведено опознание тела. Прошу смотреть внимательно. Возможно, кто-то из вас опознает в жертве знакомую актрису или пропавшую работницу…
