и в отдельных деталях нашел яркое художественное воплощение в героическом эпосе «Манас».
По сложившейся традиции, эпические цифры не всегда соответствуют исторической правде. В эпосе, например, указывается, что число воинов достигало чуть ли не трех миллионов человек. В действительности в поход выступило кыргызское воинство численностью около 100 тысяч конников. Кыргызам помог переход на их сторону одного из уйгурских полководцев, войска которого вместе с кыргызской конницей атаковали главную ставку уйгурского кагана.
Поражение уйгуров было полным. Побежденные войска в панике рассеялись по разным направлениям. Разрозненные отряды ушли в сторону Забайкалья, Южной Маньчжурии, Прииртышья, Внутренней Монголии. Крупные, сохранившие свой потенциал уйгурские отряды двинулись на юго-восток, к границам китайской империи Тан, что вызвало в Пекине немалую обеспокоенность.
Кыргызские войска заняли уйгурскую столицу Орду-Балык. Вскоре власть кыргызского государства распространилась на огромном пространстве от Восточной Монголии до Иссык-Куля и Семиречья – с востока на запад и от сибирской тайги (районы Томска и Красноярска) до Великой Китайской стены – с севера на юг. В состав кыргызских владений вошли, таким образом, Южная Сибирь, Монголия, часть Забайкалья, Прииртышье, Восточный Казахстан, Семиречье до Иссык-Куля, Центрального Тянь-Шаня и бассейна Тарима. Наступил тот период в истории, который получил название «кыргызского великодержавна». Господство в регионе перешло к кыргызам Ставка кыргызского кагана была перенесена на реку Орхон, где в течение ряда веков размещались ставки тюркских каганов. Это подчеркивало новую роль кыргызского государства в Центральной Азии.
Значение победы над уйгурами было тем более велико, что этой победой Кыргызскому каганату на Енисее удалось прорвать длительную блокаду. Ее целенаправленно организовали уйгуры в попытке отсечь енисейских кыргызов от контактов с западными соседями в Ала-Тоо и великим южным соседом – Китаем. В Пекине издавна испытывали к кыргызам на Енисее симпатии. Это обусловливалось не только наличием взаимных интересов в борьбе с общими противниками, но и тем, что китайский двор в период династии Тан считал кыргызов родственным народом, во главе государства которого некогда стоял китайский полководец Ли Лин.
Можно представить положение кыргызских правителей, которые после забот локального енисейского масштаба вдруг оказались во главе огромной державы, которую историк В. Бартольд назвал «Великой кыргызской империей». Понимая роль Китая в ту славную для китайцев эпоху, которая называется «танской», кыргызский правитель, наделивший себя высшим имперским титулом «каган» (теперь это был не «ажо»), принял мудрое решение – направить дипломатическую миссию в Пекин, чтобы сообщить китайскому императору о своей победе над уйгурами и заодно переправить в Пекин китайскую принцессу Тай Хэ, дочь танского императора Сянь-Цзуна,
