и красноречиво излагать свои мысли. И навсегда откажетесь от употребления спиртного!
Я с трудом приходил в себя. Разговор с отцом еще держал меня в напряжении.
– Неля Хасановна, – наконец вспомнил я имя своего врача, – я под гипнозом беседовал со своим отцом. Он же умер восемнадцать лет назад! Отец рассказывал мне о своей жизни, отвечал на мои вопросы. Разве такое возможно?!
Неля Хасановна пожала плечами и ответила:
– Это ваше собственное подсознание. Все, о чем рассказывал ваш отец, было уже записано на подкорке вашего мозга. Видимо, он рассказывал вам об этом в детстве, а гипнотическое состояние позволило записанной информации всплыть на поверхность. Говорят, под гипнозом люди могут вспомнить даже свои предыдущие жизни. Но я никогда не экспериментировала с этим. Никто не знает, как такие опыты могут отразиться на психике пациента…
Я шел по улице, а неоконченный разговор с отцом все еще владел моими мыслями. Что же хотел сказать мне отец или, может быть, мое собственное подсознание хотело что-то подсказать мне? Безусловно, все мои тревоги и волнения не идут ни в какое сравнение с тем, что пережил мой отец. И он ведь жил и радовался жизни. Наверное, потому, что верил в будущее. А верю ли я в свое будущее? Я вспомнил тот город, по которому я гулял вместе с отцом, когда был маленький. Тенистые аллеи, журчащая вода в арыках, побеленные мазанки с деревянными ставнями на окнах. Около центрального базара, который называли Зеленым, возвышалось двухэтажное здание с резными деревянными колонами. «Это Дом дехканина», – сказал мне отец. Возле дома были привязаны лошади и стояли арбы. Все это в глубоком прошлом. Расширяющиеся дороги уничтожили газоны и зеленые насаждения улиц. По ним, изрыгая смрад и чад, двигается непрекращающаяся колонна автомашин. Фасады зданий, а с ними и вид далеких снежных гор, которые словно белоснежные облака парили над городом, скрылись за аляповатыми рекламными щитами. Книжные лавки исчезают под напором Интернета и безудержного прогресса. И на этом фоне расцветает религиозный фанатизм и национализм. Полстраны превратилось в людей второго и даже третьего сорта. У меня возникает чувство дежа-вю. Это уже было когда-то. Большевики гнали прочь из страны «ненужных» людей и устраняли неблагонадежных. Гитлер очищал нацию. Все это уже было. Прогресс не научил людей быть коммуникабельней и добрее. Вновь забыта культура и жгутся книги. Люди в одночасье становятся дикарями и жестоко убивают друг друга.
Вдруг я вспомнил сказку Андерсена о гадком утенке. Он пытался быть таким же, как и другие птицы на птичнике, пытался угодить высокомерным особям, мнившим себя законодателями мод. Хотя у них всех была одна участь – попасть на кухонный стол. Потом весь птичник любовался пролетавшим мимо гордым красавцем лебедем, не подозревая, что это их бывший гадкий утенок.
В голове возникла мысль: а что если и нам всем, гадким утятам родины, улететь туда, где живут свободные птицы и где нас признают равными? Или все же остаться и пытаться жить, как и все в этом птичнике? Что ответил бы
