сейчас. Она – Главный Идеолог Государства.
– Да ты что? Эта баянная кнопочка?
Перед моими глазами предстала маленькая полная женщина. Ее лицо действительно чем-то напоминало баянную кнопочку. Оно было плоским и бледным. Глаза на выкате, маленький приплюснутый носик, тонкие губы, вечно растянутые в брезгливой мерзкой улыбочке и коротко стриженные, выкрашенные в белый цвет волосы, постоянно подвергающиеся химической завивке. В общем, весьма неприятная особа. И высокий визгливый голос не добавлял прелести этой одинокой даме, державшей в ежовых рукавицах весь факультет. Я поначалу сочувствовала ей, но столкнувшись с ней поближе поняла, насколько она страшный человек и общения с ней надо избегать всеми доступными способами. На мое счастье в моей группе на четвертом курсе она уже не читала лекций и не проводила семинарских занятий. А на пятом, я и вовсе старалась не замечать ее.
– Тише ты! – в который раз одернула меня подруга. – Имя Анны Станиславовны Бельской следует произносить с подчением, тихо и с придыханием.
Мара улыбалась, а в глазах заметались веселые искорки. Мне казалось, что ёрничание над бедной женщиной доставляет подруге удовольствие.
– Она вышла замуж? – поинтересовалась я, скорее удовлетворяя свое любопытство, чем искреннее желание узнать о судьбе доцентши.
– Нет. Так и проходила в девках всю жизнь.
– Жаль…
– Да ничего ее не жаль! – воскликнула Мара. – Она редкостная…
Но Гольская не договорила и зажала рот рукой. Я сделала вид, что ничего не заметила и бодро сказала:
– Ну что, пойдем гулять?
– А давай прошвырнемся по нашему старому маршруту, – предложила подруга и я с радостью констатировала, что она немного повеселела и не уже выглядит такой изможденной и страдающей, как полчаса тому назад.
– Легко! – согласилась я и тут же вспомнила, что мы любили дефилировать по Центральному проспекту, не пропуская ни одного встречающегося на нашем пути магазинчика. В каком-нибудь из них мы оставляли сущие копейки, приобретая совершенно не нужные нам вещи. А потом усаживались на террасе любимого кафе и долго сидели за одной чашкой кофе, разглядывая прохожих или болтая о чем-то важном, сокровенном. Иногда мы рассказывали друг другу о том, о чем можно было поведать только поистине самому близкому другу. И таким другом была для меня одна Мара.
6.
Спустя полчаса, мы уже неторопливо шли по Центральному проспекту. Я узнавала главную улицу города, его дома, детскую библиотеку и ЦУМ. Правда теперь он назывался Торговый Дом Петровский, в честь имени старшего сына ГГ. Сам проспект был расширен и закатан в свежий асфальт, но фонарные столбы чередовались на таком же расстоянии друг от друга как и прежде. Только они почему-то казались выше. Мое прирожденное любопытство взяло верх, и я остановилась у ближайшего столба. Задрав голову, я попыталась рассмотреть какое-то странное замысловатое устройство, расположившееся на самой верхушке столба.
