этого слова. Секретарь, не ассистент. Он не собирался никого учить и продвигать по службе. И он хотел именно секретаря, а не любовницу.
Он уже направлялся домой, когда, проходя мимо открытой двери одного из кабинетов, заглянул туда и увидел склонившееся над бумагами невзрачное существо. С точки зрения итальянского мужчины с изысканным вкусом, каковым, без сомнения, был Риккардо, выглядела девушка отвратительно: деловая юбка, которая ее нисколько не украшала, собранные сзади в тугой пучок волосы…
Помнится, он взглянул на свои часы – было уже довольно поздно – и восхитился ее преданностью делу, но потом решил, что ей, видимо, незачем торопиться домой. Вряд ли перед дверью такой мышки выстроилась целая очередь влюбленных в нее мужчин. «Может быть, она из тех женщин, которые днюют и ночуют на работе?» – криво усмехнувшись, подумал он.
Видимо, девушка почувствовала его присутствие, потому что круто повернулась и покраснела, увидев босса. Давно уже женщины не краснели в его присутствии, и на мгновение легкая улыбка тронула губы Риккардо.
– Могу я быть чем-то полезна, сэр? – спросила она, и по ее тону Риккардо понял, что она знает, кто перед ней.
– Возможно, сможете. – Прищурившись, он бросил взгляд на унылую обстановку кабинетика, потом на ее на удивление длинные пальцы. – Набирать текст умеете?
– Конечно, сэр.
– Быстро?
– О да, сэр.
– А что бы вы сказали, – спросил он, – если бы я попросил вас сделать мне кофе?
– Спросила бы, с молоком или без, сэр, – мягко ответила она.
Риккардо улыбнулся. Похоже, завышенными амбициями эта мышка не отличается. На следующий же день она была переведена в его офис.
Энджи оказалась лучшей из всех секретарш, которые когда-либо работали у него. Прежде всего потому, что знала свое место и не претендовала ни на что другое. А возможно, что не менее важно, потому, что не была влюблена в него, хотя, естественно, обожала, как все без исключения женщины.
…Его воспоминания прервались, когда он почувствовал соблазнительный аромат и Энджи поставила перед ним чашку кофе. Разумеется, это был капуччино, поскольку полдень еще не наступил, а после ленча она подаст чернильно-черный эспрессо. «Она действует как… успокоительный бальзам на воспаленную кожу, – вдруг подумал он. – Как долгая теплая ванна после трансатлантического перелета…»
На какое-то мгновение Риккардо расслабился. Но только на мгновение.
Его пребывание в Нью-Йорке было мучительным: актриса, с которой он встречался в начале этого года, отказывалась признать, что между ними все кончено. «Интересно, – с горечью подумал он, – почему женщинам изменяет чувство собственного достоинства, когда мужчина собирается закончить отношения? Вот и дома, в Тоскане, тоже были проблемы…»
– Риккардо! – Нежный голос Энджи прервал его невеселые мысли.
– Что?
Она
