наклонился к Хейзел и прошептал ей на ухо:
– Сделать мир безопаснее для людей, которые готовятся к прослушиванию – хорошая причина для того, чтобы отправиться на войну. Если не станет музыки и искусства и вся красота исчезнет – что у нас останется?
Он смотрел, как она широко открыла свои большие глаза с длинными ресницами. Эта красота никогда не исчезнет.
В темном зале, освещенном только огнями сцены, их взгляды встретились.
«Поцелуй ее. Давай».
Музыканты начали настраивать инструменты. Чары разрушились. Конферансье поприветствовал зрителей и зачитал номера программы. Затем на сцену вышел дирижер – мистер Лэндон Рональд, и все музыканты оркестра поднялись. Альберт-холл наполнили аплодисменты, мистер Рональд поклонился, и оркестр занял свои места. Огромный зал погрузился в тишину.
Началась музыка.
Джеймс и Хейзел закрыли глаза, позволяя музыке унести все их мысли и сомнения. Звучная труба начала с торжественных аккордов. Деревянные духовые словно играли в догонялки, и их легкие, невесомые мелодии кружились по залу, как бабочки. Затем деревянные духовые и труба вместе. Марш и танец. Солдат и пианистка.
Хейзел вдыхала пульсирующий звук, наполняя им легкие. Она загадала желание: «Пусть этот вечер никогда не заканчивается. Пусть музыка играет вечно».
Джеймс и раньше бывал на концертах, но никогда не слышал ничего подобного. Музыка окружала его и проникала в каждую клетку тела. Каждый полутон: такой живой, такой чистый и мощный.
Хейзел перевела взгляд на Джеймса и заметила, что он дышит в такт с мелодией. Она увидела слезы в его темных глазах.
«Вот этот, – решила она в тот момент. – Этот юноша для меня».
Вот и все, дело сделано.
Концерт продолжается – 25 ноября, 1917
Мисс Адела Верне играла первое соло «Фантазии на венгерские народные темы» Франца Листа. С точки зрения Джеймса она играла так же мастерски, как пианисты-мужчины. Он надеялся, что Хейзел будет особенно интересно увидеть солирующую пианистку.
Поймав взгляд Хейзел, он показал на сцену.
– Тебе бы хотелось выступить перед таким большим залом?
Она улыбнулась.
– Ты уже задавал этот вопрос.
Он наклонился ближе.
– Платье какого цвета ты надела бы на сцену?
Она как-то странно на него посмотрела.
– Черное, конечно. Пианисты не могут одеваться так же, как оперные певцы.
– Так значит, ты бы хотела выступить?
– Я далеко не так талантлива, как тебе кажется, – Хейзел улыбнулась. – Я обычная девушка, такая же, как все. Просто я умею играть на пианино.
Джеймс посмотрел на ее длинные, тонкие пальцы.
– А после консерватории?
Она пожала плечами.
– Если я хочу выступать, мне придется закончить
