нежелании пассажиров, иногда даже и моряков, пользоваться этими ненадежными жердочками, особенно в плохую погоду. У кораблей португальской Carreira, которые перевозили большое количество солдат и других пассажиров, была особенно дурная репутация по части грязи и убожества условий. Связь между болезнями и грязью смутно понимали образованные современники или, скорее, подозревали, что существует связь между болезнью и дурными запахами, исходящими от отбросов; но мало кому из капитанов удавалось навести дисциплину в этом вопросе. Те, кому это удалось, иногда упоминаются как выдающиеся исключения. Кухонные отбросы и всякая грязь, которые оставались на борту, смывались в бортовые скулы и скапливались среди балласта. Это была одна из причин, по которой предусмотрительные капитаны предпочитали каменный балласт. Испанские трансатлантические корабли, готовившиеся к выходу в открытое море, часто везли кирпичи или рубленый камень в качестве балласта, чтобы его разгрузить и использовать для строительства в Новом Свете. Однако в целом в качестве балласта на корабле были песок или галька, начерпанные с отмелей гавани или накопанные с ближнего пляжа; их насыпали прямо на днище корабля. Песок был явно антисанитарным материалом, так как впитывал нечистоты как губка. В полужидком состоянии он перемещался с качкой корабля и так и норовил забиться в насосы и засорить их. Однако его легче всего было достать и управляться с ним, так что его регулярно использовали, несмотря на протесты обремененных заботами капитанов. Когда трюмная вода начинала невыносимо вонять, единственным средством было «прошерстить» судно: выгрести лопатами балласт, отскрести трюм, побрызгать его уксусом и взять новые камни или песок. Естественно, такая трудоемкая работа делалась только тогда, когда это было совершенно необходимо; и ее нельзя было выполнять в море.
Большая команда на корабле в XV – начале XVI в. была нужна не только для того, чтобы сражаться за него в случае возникновения проблем, но и обращаться с ходовой частью, которая по современным меркам была грубой и неповоротливой. Двумя самыми трудоемкими рутинными операциями были подъем лебедкой грот-рея и снятие с якоря. Грот-рей обычно опускали в гавани; в море тоже рей опускали на палубу, чтобы убрать паруса, или частично опускали, чтобы увеличить или уменьшить парус, стягивая его веревкой или убрав бонет. Реи были длинными и тяжелыми перекладинами. На некоторых больших кораблях к началу XVI в. с ними управлялись при помощи гардель-блоков, брашпилей или лебедки. Чаще всего их поднимали матросы, прямо натягивая прочные фалы из пеньки с помощью массивных шкивов на топе мачты. Сами шкивы представляли собой крепкие куски твердой древесины с выдолбленными полостями для того, чтобы пропускать канат через отверстие на одном конце. Шкивы такого сравнительно примитивного вида до сих пор можно увидеть на арабских кораблях. За исключением насосов и лебедок или брашпилей, которые работали с канатами, шкивы были почти единственными механическими приспособлениями,
