клонит? Ольга Васильна никогда не могла понять, что нужно тому или иному конкретному пацану, начиная с собственного сына, а этот Мишаня уж слишком своеобразный. Да нет, даже еще раньше не могла понять, начиная с жениха по имени Алик. Самое милое дело в таком случае – притвориться шлангом, как в мультике. Удав в форме шланга, который ничего не слышит. Никакого тебе массажа, Мишаня. Я не люблю обнаженку. Да и поздно уже. Второй час ночи, в это время здоровые мысли в голову не приходят.
– А какой вопрос вы еще хотели задать мне, Ольга Васильна? – вдруг слегка приободрился Мишаня.
– Спокойной ночи, малыши! Утро вечера мудренее. Вот вам на ночь книга Егора Залеткина «Ванька Жуков в деревне у дедушки». Завтра он мне подпишет, надо только подойти, хорошо, что я заранее ее закупила. Но долго не читайте, ночью надо спать.
– Да, спасибо, – опять упавшим голосом сказал Миша. – Помните, вы на собрании в клубе шутили, что страстные книгочеи никогда не бывают одиноки в постели.
– Не только в постели, но и по жизни вообще. Потому что ужас нашего существования состоит в том, что мы одиноки. Всегда и везде. В браке. Вне брака. На войне. В мирной жизни. Но если у тебя есть хорошая книга, то ты уже вроде как и не одинок. «Вы хотите попрощаться с друзьями? – спросили у Пушкина в последний день его жизни. – Вот мои друзья, – показал Пушкин на книжную полку». – Так Ольга Васильна вслух готовилась к следующему заседанию литературного клуба. Но поскольку она уже поднялась на второй этаж, то Мишаня вряд ли ее слушал. Ее никогда не слушали. Хотя Мишаня – это, все-таки, приятное исключение. Сам же он долго не мог уснуть, как часто бывает не в своей постели, и полночи подряд читал книгу Залеткина, которая у него все больше и больше вызывала щенячий восторг. Почему-то он даже не испытывал особой боли от того, что вождя Вани Жукова партии держали в тюрьме, а тем временем его боевая подруга Зоя была близка с Ваней, сцены любви были поданы очень подробно, даже слишком. Ольга Васильна на ходу бросила: какая это любовь! Но ее поколение ничего в этой сфере не понимало, они росли и жили без секса. В СССР секса не было. Ольга Васильна обещала рассказать Мишане про развал СССР, когда он спросил ее об этом по телефону, сидя в одиночестве в своей каморке в лагере. Она сказала, что разговор не телефонный и при встрече она ему расскажет. Может быть, если бы Мишаня читал эту книгу не второпях и днем, измена Зои вызвала бы у него сладкую боль воспоминания. Хотя Ваньке он тоже сочувствовал. Сладкую боль он чувствовал, потому что его первая любовь в Томске постоянно ему изменяла и даже сейчас собиралась за другого замуж, хотя последние полгода намекала Мишане, что если он вернется в Томск, она ждет предложения от него. Они учились вместе с пятого класса и в последнем классе стали близки. Восторгов была бездна, но и окружающих партнеров тоже хотелось перепробовать. Сначала начала изменять она, потом довольно быстро Мишаня. «Горечь, горечь, вечный привкус на губах твоих, о страсть, горечь, горечь… вечный искус окончательнее пасть», – как писала
