но и для создания «наступательного плацдарма»277 против СССР. В то же время советские власти видели возможность использования настроений части кочевников против интересов Великобритании. Так, туркменское население персидской провинции Астрабад считало, что британцы лишили его возможности традиционного грабежа соседнего населения (аламан). Поэтому в СССР считали «естественным ожидать, что в нашей борьбе с Англией в первое время они (астрабадские туркмены. – Ф. С.) будут с нами»278. В дальнейшем ситуация в приграничных с СССР регионах ухудшалась, о чем будет рассказано в следующей главе книги.
В сопредельных странах отношение к трансграничному кочевью было примерно таким же, как в СССР. До Октябрьской революции Китай расценивал приток откочевников из России как угрозу усиления российского влияния в Синьцзяне279, тем более что в этом регионе – например, в его юго-западной части (Кашгарии) – часть местных жителей еще до революции приняла российское подданство (правительство Российской империи предоставляло за это целый ряд весьма существенных льгот). Генеральный консул СССР в Кашгаре М.Ф. Думпис, прибывший туда в июле 1925 г., сообщал, что бывшие российские подданные очень обрадовались его приезду, так как они теперь считали себя гражданами Советского Союза. Он полагал, что этот настрой необходимо было поддержать280.
Власти Северо-Восточного Китая вели борьбу с советским пропагандистским воздействием на монгольское и бурятское население региона. В мае 1927 г. прошедший в Хайларе местный съезд принял решение «о предохранении молодежи от революционной заразы». Китайские власти Синьцзяна препятствовали трансграничной миграции – так, в 1930 г. они потребовали от СССР возвратить 47 семейств киргизов, бежавших в Советский Союз281. Япония после оккупации ею Маньчжурии в 1931 г. установила жесткий режим охраны границы с Советским Союзом, не допуская миграций282.
Острая борьба за кочевое население развернулась между СССР, Афганистаном и Персией. Афганские власти стремились вернуть своих откочевников, ушедших в СССР. В июле 1927 г. губернатор Гератской провинции отдал распоряжение о выделении отряда в составе 15 человек для содействия обратной перекочевке эмигрантов, перешедших в СССР в районе Кушки, на территорию Афганистана. Для «увещевания» откочевников к ним были направлены влиятельные духовные лица. В начале осени 1932 г. были отмечены попытки афганских властей «уговорами и оружием» задержать волну реэмиграции в СССР283. В начале 1930-х гг. Персия пыталась оставить себе население, откочевавшее из Советского Союза после начала форсированной коллективизации, а СССР этому препятствовал284.
Таким образом, ситуация в «кочевых» регионах СССР, сложившаяся в 1920-х гг., ярко показывает, что Советское государство стремилось к достижению статуса-кво на границе, заключавшегося в полном контроле за эмиграцией и иммиграцией, минимизации или полной ликвидации трансграничного кочевья. В СССР, где постулатом была жизнь в условиях
